Саладин - [119]

Если верить европейским хроникам, в тот же день Ричард не только очистил Яффо от сарацин, но и, совершив вылазку из города, заставил Салах ад-Дина повернуть назад и разбил свой лагерь на том самом месте, где до того находилась ставка султана.

Но Салах ад-Дин все еще не был готов смириться со столь сокрушительным, можно даже сказать, оскорбительным поражением. Собрав все имевшиеся в его распоряжении силы, он на рассвете 5 августа снова повел ее в наступление, надеясь стремительным броском снова взять город.

Застигнутые врасплох Ричард и его рыцари успели в течение нескольких секунд схватиться за мечи и в одних нательных рубахах стали отбиваться от наседавших врагов. По неведомым причинам в их распоряжении осталось только 15 (по другой версии — 60) лошадей, но эти полтора десятка (или всё же 60?) рыцарей во главе с самим Ричардом сумели заставить мусульман отступить.

Наступившая передышка позволила Ричарду выстроить свою небольшую армию и подготовить ее к новой, еще более мощной атаке противника. Больше того — в какой-то момент Львиное Сердце с горсткой рыцарей пошел в атаку, да еще и такую яростную, что мусульмане бросились врассыпную. Ричард мчался впереди, разя одного противника за другим, с поразительной легкостью разрубая их одним ударом «от плеча до седла».

Когда ему доложили, что пока он здесь бьется, через другие ворота враг проник в город, Львиное Сердце в сопровождении двух кавалеристов и нескольких арбалетчиков повернул назад. Почти мгновенно он переломил ход сражения внутри городских стен в пользу христиан, обратил сарацин в паническое бегство и вернулся на равнину перед городом, где продолжало кипеть сражение. Здесь он вклинился внутрь сарацинского войска и на какое-то время скрылся из вида своих соратников. Короля уже считали погибшим, когда он появился снова, покрытый кровью и грязью, утыканный со всех сторон стрелами, но живой, являющий собой один из самых ярких примеров мужества и героизма в истории человечества.

Когда чуть позже Салах ад-Дин упрекал своих эмиров за трусость и за то, что они, в сущности, скопом бежали от одного человека, те ответили: «Да разве это человек?! Никто не может выдержать его удара; встреча с ним смертельна!» Аль-Адиль, уже давно подпавший под обаяние личности Ричарда, после яффской битвы прислал ему в подарок двух превосходных скакунов.

Существует, разумеется, и несколько иная версия этих событий, по которой Салах ад-Дин предпринял атаку на лагерь Ричарда не утром, а ночью 4 августа. Однако она отнюдь не была внезапной: разведка вовремя известила Ричарда, и он успел выстроить свою армию в боевой порядок. Увидев, что крестоносцы готовы к бою, большинство эмиров попросту отказались двигаться дальше, и в схватку с рыцарями и поддерживающей их пехотой вступила лишь гвардия Салах ад-Дина, так что силы противостоящих сторон оказались равны. А затем меткие стрелы арбалетчиков окончательно изменили соотношение в пользу Ричарда, и аскары султана вынуждены были бежать, оставив на поле боя десятки, а то и сотни убитых товарищей.

Общие потери мусульман во время противостояния у Яффо оцениваются от семисот до тысячи человек, в то время как христиане потеряли лишь несколько десятков, а по некоторым сведениям — вообще менее десяти своих воинов.

О том, насколько мусульманское войско было подавленным и уставшим 5 августа, во время предпринятой Салах ад-Дином попытки реванша, свидетельствует хотя бы то, что Ричард с копьем в руке несколько раз проехал верхом вдоль стоявших друг против друга армий, вызывая одного из мусульманских воинов на поединок, но ни один из них так и не решился принять вызов. И именно после этого Салах ад-Дин дал приказ отходить.

Михаил Стасюлевич приводит еще одно известное предание об этой битве. Как уже было сказано, у крестоносцев наблюдалась явная нехватка лошадей.

«Когда Саладину показали английского короля, командовавшего пешими воинами, тот воскликнул: «Как! Такой король стоит пешим среди своих людей! Это неприлично». Тогда Саладин отправил ему коня и поручил вестнику сказать, что такое лицо, как он, не должно оставаться пешим посреди своих людей в столь великой опасности. Вестник исполнил все, что приказал ему его властелин. Он явился к королю и представил ему коня от имени Салах ад-Дина. Король поблагодарил его и потом приказал одному из своих воинов сесть на коня и проехать перед ним. Всадник дал коню шпоры и хотел его повернуть, но не мог, и конь унес его против воли в лагерь сарацин. Саладин был весьма пристыжен этим обстоятельством и отправил к нему другого коня»[89].

Победа под Яффо, безусловно, была грандиозной, но тут же возникал вечный вопрос: что делать дальше? Попытаться идти на Иерусалим? Но после того как французы и немцы оставили Ричарда, об этом вообще нечего было и думать. Салах ад-Дин мог с легкостью собрать армию даже не втрое, а впятеро превосходящую все его силы.

Однако и настроение Салах ад-Дина было не лучше. Трудно сказать, насколько правы те исследователи, которые считают, что уже после поражения под Арсуфом у него появился подсознательный страх перед Ричардом, и он уверил себя, что Аллах не даст ему победить этого дьявола во плоти в открытом бою. Но даже если это не так, битва под Яффо, когда эмиры, по сути дела, предали его и оставили его гвардию один на один с врагом, не могла не наводить султана на мрачные мысли. Его армия устала, она уже не хотела сражаться, а значит, надо было предпочесть дальнейшей войне длительное перемирие.