Сакалиба - [21]
другие восточные авторы [255, т. 8, с. 108-109; 248, т. 8, с. 253; 264, т. 12, с. 49].
* А.П. Ковалевский, основываясь на тексте Йакута, с полным правом вставляет имя
<Шилки> после <сына> [12, с. 121, с. 160, прим. 14- 15; 282, т. 1,с.486].
9 Ибн Фадлан рассказывает здесь об одном из волжских булгар, обращенных в ислам под
его руководством.
10 Имеется в виду халиф ал-Муктадир.
11 Фраза в тексте Ибн Фадлана - ва инна-ма да 'а малик ас-сакалиба ан йукатиба ас-султан
ва йас 'ала-ху ан йабнийа ла-ху хиснан хауфан мин малик ал-хазар - выглядит
незавершенной, так как в ней фактически отсутствует подлежащее. САд-Даххан
предполагает, что в начале пропущено ва хаза [305, с. 145, прим. 6], т.е. побудительным
мотивом Алмуша были матримониальные притязания хазарского кагана. Более
правильной представляется, однако, интерпретация А.П. Ковалевского, который считал
подлежащим хауф (страх) и переводил: <И, право же, царя "славян" побудила написать
государю [халифу] и попросить его, чтобы он построил для него крепость, боязнь царя
хазар> [12, с. 141].
11 Эта фраза включена в список фрагментов условно. Она не принадлежит к мешхедской
рукописи и встречается только у Йакута, который, впрочем, приписывает ее Ибн Фадлану
[282, т. 2, с. 369].
13 Это утверждение можно подкрепить несколькими примерами. 1. <Я прочитал в книге
Ахмада Ибн Фадлана Ибн ал-'Аббаса Ибн Рашида Ибн Хаммада, посла ал-Муктадира в
страну сакалиба, а это - жители Булгара...> [282, т. 1, с. 87]. Прямая речь принадлежит
здесь самому Йакуту, и, следовательно, отождествление сакалиба с жителями Булгара тоже
его. 2. <Булгар - город сакалиба> [282, т. 1, с. 485]. Фраза не относится к цитируемым
фрагментам из Ибн Фадлана, но появилась у Йакута явно под влиянием последних. 3.
<Затем он (Ибн Фадлан. -Д.М.) рассказал о том, что произошло с ним во время
путешествия в Хорезм, а оттуда в страну сакалиба, то, изложение чего было бы долгим>
[282, т. 4, с. 486]. 4. <Сказал Ахмад Ибн Фадлан, посол ал-Муктадира к сакалиба...> [282, т. 2, с. 367]. Последний пример представляется особо показательным. В тексте Йакута из
выражения малик ас-сакалиба, которое, как мы видели в приведенных ранее фрагментах, присутствовало в оригинале, выпадает слово маликЧцарь). В результате остается только
слово сакалиба, и в изложении Йакута подданные Алмуша автоматически становятся
сакалиба.
14 Баранджарами Ибн Фадлан называет племя, поголовно принявшее ислам еще до его
приезда в Волжскую Булгарию.
1J Об этом прямо говорит сам Алмуш [305, с. 119], а затем и Ибн Фадлан (см. фрагмент 8).
Заслуживает внимания и то, что в Волжскую Булгарию Ибн Фадлан отправился не через
хазарскую столицу в устье Волги, а кружным путем, через Бухару и земли тюркских
племен, затратив на путь от Джурджана до Булгарии 70 дней. Вполне вероятно, что Ибн
Фадлан стремился обойти Хазарское государство стороной, чтобы избежать возможных
расспросов о цели своего путешествия.
16 Личность Ибрахима Ибн Йа'куба долгое время была объектом научной дискуссии. В
конце XIX в., когда известны были лишь трактаты ал-Бакри и ал-Казвини, в первом из
которых путешественник назывался Ибрахимом Ибн Йа'кубом, а во втором - Ибрахимом
Ибн Ахмадом ат-Туртуши, отнесение всех фрагментов к одному человеку не было
очевидным. В Ибрахиме Ибн Йа'кубе следует видеть иудея, тогда как Ибрахим Ибн Ахмад
- скорее всего, мусульманин. Долгое время Г.Якоб, посвятивший Ибрахиму ряд работ, настаивал на том, что путешественников было двое, причем они входили в состав
посольства к германскому королю Оттону I Великому (936-973) из Северной Африки или
разных посольств из Северной Африки и Андалусии [497, с. 10 и далее; 498, с. 133 и
далее; 129, с. 3-7]. Ситуация прояснилась только в конце 30-х гг. XX в., когда были
обнаружены некоторые новые материалы. В новооткрытой рукописи трактата ал-Бакри
Ибрахим именовался Ибрахим Ибн Йа'куб ал-Исра'или ат-Туртуши [137, с. 29].
Параллельно Э.Леви-Провансапь издал выдержки из географии ал-Химйари, где
путешественник фигурировал как Ибрахим Ибн Йусуф, а во французском переводе
ошибочно - Ибрахим Ибн Йахйа [146, с. 171 и 206 соотв.]. Вероятность появления трех
разных Ибрахимов, разумеется, ничтожна, и Т.Ковальский заключил в 1946 г., что
Ибрахим, упоминаемый и цитируемый у ал-Бакри, ал-Казвини и ал-Химйари, - одно и то
же лицо [137, с. 35]. Этот вывод подкрепляется и еще одним источником, который в 1946 г.
не был издан, - трактатом ал-'Узри, где приводится фрагмент, восходящий к Ибрахиму Ибн
Йа'кубу ал-Исра'или ат-Туртуши [36, с. 8]. Имя Ибрахим Ибн Йа'куб ал-Исра'или ат-
Туртуши ныне общепринято в литературе.
11 Рассказ о <городе М.ш.ка> представляет собой плод ошибки ал-Казвини. Как мы
увидим далее, Ибрахим Ибн Йа'куб говорит о <стране М.ш.ка>, т.е. о владениях польского
князя Мешко I. Ал-Казвини же ошибочно представляет всю страну как город.
18 Рассказы об Эксе, Асти, Кортоце и Трапани [129, с. 6], о Бордо, Утрехте и Зосте [511, с, 46]. Дальше других идет 'А.'А. ал-Хаджджи, восстанавливающий маршрут путешествия
Ибрахима Ибн Йа'куба следующим образом: Барселона - Марсель - Генуя - Рим -
славянские земли побережья Адриатики или Венеция - Венгрия - Чехия (Прага) -
Монография представляет собой очерк ряда ярких и одновременно слабо изученных эпизодов многовековой истории Арабского Востока. При том, что на страницах монографии дана широкая панорама истории арабов в эпоху Античности, Средние века и Новое время, основным центром притяжения авторского внимания является проблема пространств в арабо-мусульманской истории. Как воспринимали арабов античные авторы и что мы знаем о структуре, перемещениях и свершениях арабских племён доисламской поры, как описывали арабские авторы земли, лежавшие за пределами Дар ал-ислам, и как воспринимали пришедших оттуда чужаков, как в арабской географической литературе сочетались реальные знания и мифологизированные представления, как сосуществовали номадическое и городское пространства на мусульманском Западе и как структурировалось пространство мечетей ал-Андалуса, как выстраивались социальные и смысловые пространства арабского мира в позднее Средневековье и в Новое время — все эти вопросы рассматриваются авторами монографии на материале конкретных исторических казусов.
Настоящая работа представляет собой попытку реконструкции истории государства Лахмидов, существовавшего в период со второй половины III по начало VII вв. в юго-западной части современного Ирака. Правители Лахмидской династии обладали властью над рядом арабских племен, в том числе и живших в Аравии, но в то же время подчинялись царям Сасанидской державы и служили им как наместники. В работе представлена политическая история Лахмидского государства, сделаны наблюдения и обобщения относительно его развития.
сакалиба исламской литературы — бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
В монографии показана эволюция политики Византии на Ближнем Востоке в изучаемый период. Рассмотрены отношения Византии с сельджукскими эмиратами Малой Азии, с государствами крестоносцев и арабскими эмиратами Сирии, Месопотамии и Палестины. Использован большой фактический материал, извлеченный из источников как документального, так и нарративного характера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.