Сабтекст - [9]
Зена берет ступню Рени и вытягивает её ногу, смачивает тряпочку в воде и начинает отмывать траву и грязь. Когда с этим покончено, она опускает руку в мешочек и вытаскивает её. К мокрой ладони прилипают крупицы соли. Она растирает соль вдоль по её подошве.
Пока Зена продолжает своё священнодействие, Рени несколько мгновений сидит тихо.
— Как хорошо…
— Да и мне здесь хорошо, — соглашается Зена, поднимая глаза, чтобы улыбнуться ей. — Знаешь, в те времена, когда у меня была армия, люди в ней сражались друг с другом за привилегию массировать мне ноги солью.
— А теперь ты массируешь ноги мне.
— Да, — кивает Зена, занимаясь второй ногой Рени. — Я рада, что ты приходишь в себя.
— Зена… — умолкает Габриэль, глядя в пламя. — То, что я твоя напарница, не значит, что я тормозная.
— Тормозная? — Зена изумлённо смотрит на неё? — В смысле?
— Ну, глупая, — Габриэль подыскивает слово, которое знала бы Зена. — Непонимающая.
— Я бы никогда тебя так не назвала! — ворчит Зена, очищая вторую ступню Рени от сосновых иголок. — Я знаю, что тебе сегодня пришлось несладко, и собираюсь позаботиться о том, чтобы за выстраданную боль ты получила ласку…
Рени встречается взглядом с Зеной и шумно сглатывает.
— Т-ты собираешься?
Воительница улыбается и заглядывает в мешочек, вынимая оттуда новую пригоршню соли. Она не понимает, что это за странное настроение у Габриэль, но ей нравится заботиться о ней.
Рени также наблюдает. Женщина, как две капли воды похожая на её лучшую подругу, растирает ей солью ступню. Почему-то тот факт, что Зена умеет искусно делать массаж ног, никогда не всплывал во время обсуждения сценария.
Зена подтягивает ступню Рени себе на колено, и оттягивает чуть в сторону один палец.
— Знаешь, в чём сложность нанесения соли на твои пальцы? — заговорщически спрашивает Зена.
Рени отрицательно качает головой.
Зена приникает ртом к её пальцу и обсасывает его дочиста.
— Стоит один раз попробовать такую соль — и всегда хочется больше.
Рени в оцепенении смотрит, как Зена склоняется к её ноге и мягко целует лодыжку. Не отрывая губ от ноги, Зена поднимает на неё глаза, сияющие и искрящиеся в свете костра.
«Приехали. Вот оно», — отчаянно соображает Рени. — «Я попала между двух огней. Что же делать? Просто лечь и дать ей сожрать меня?»
— Зена, — спокойно говорит Рени. — Это несколько выше, чем моя ступня. — Да, — соглашается Зена, целуя её колено. — И это тоже… и это…
Чувство самосохранения Рени посылает тревожные сигналы, кода ладони Зены скользят с внутренней стороны её бедер, достигая складок полотенца.
— Зена, — повторяет Рени, повышая голос, потому что Зена не останавливается. — Тебе нужно кое-что знать.
— Что же, моя маленькая сказительница?
Горячие руки Зены замирают как раз у края полотенца.
— Я не Габриэль.
Глава 4. Подслащая горькую пилюлю Как обычно, Зена проснулась за несколько минут до рассвета. Много лет назад она научилась заставлять свои биоритмы работать не хуже исправных водяных часов. Перед тем, как ложиться спать, ей нужно было просто решить, во сколько вставать — и в нужное время она просыпалась, даже не задумываясь об этом — просто так происходило
Она садится и в сером свете утра смотрит на спящую спутницу. Симпатичная женщина, назвавшая себя Рени, непроизвольно вздрагивает — признак крепкого сна. После того, как Зена пообещала, что не укусит её, Рени заснула рядом с ней — конечно, на отдельном покрывале. Она выглядела такой хорошенькой, такой похожей на Габриэль, но нервничала рядом с ней. «Не сложно понять», — думает Зена. — «Она знает, кто я. Как знала Габриэль».
Рени полночи убеждала Зену, что её рассказ — правда. Она была из далёкого будущего, из того будущего, где сейчас Габриэль.
Зена осторожно поднимается, чтобы не разбудить её. Спящая что-то шепчет, и Зена склоняется послушать.
«Простите… Мистер Дасти… Я не хотела класть вас на сушилку…»
Зена отводит глаза и спускается к озеру, чтобы встретить рассвет. Долго-долго она стоит в бледном свете, слушая утренних птиц.
«О Габриэль… Где ты сейчас? Я мертва для тебя, да? Я древняя, как пирамиды, стара, как пыль на камнях… Ты скучаешь по мне? Я знаю, что я скучаю… мне очень тебя не хватает. Где та, что помогла мне в темные времена, та, что была рядом, когда я нуждалась в ней, та, что давала совет или прикрывала спину в бою?»
У Зены вырывается сдавленное рыдание.
«Тебя никак не вернуть… Ты мертва для меня, а я… я мертва без тебя».
Из-за холмов выглядывает солнце. Зена опускает взгляд, уткнувшись подбородком в ладонь поднятой к лицу руки. От горечи своего монолога, она чувствует готовые хлынуть слезы, подступившие к горлу, — как не случалось уже много лет.
Позади неё внезапно хрустит ветка, и Зена подпрыгивает на месте от неожиданности.
— Зена? — спрашивает Рени.
Воительница поворачивается и подавляет горе, чуть было не прорвавшееся наружу. Нужно крепиться. Она проводит ладонью по лицу, снова становящемуся маской, и украдкой вытирает слезинку с глаза.
— Ты ранняя пташка.
— Не так уж и рано, — Рени, зевая, выдает «утреннюю улыбку».
Не стоило и говорить, что такой ранний подъем был для неё пустяками по сравнению с той ранью, в которую ей приходилось подниматься во время работы над первым сезоном. Но, даже будучи ещё полусонной, она видела, что с Королевой Воинов что-то не так.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Зена и Габриэль любят друг друга, но уверены в безнадежности своих чувств. В пьяном угаре Зена спорит с подругой-воином Эйлой, что Габриэль никогда не скажет "да" ни одной женщине... Пари заходит слишком далеко, и все трое оказываются в смертельной опасности...
Сердце учащенно забилось, она заморгала, пытаясь прогнать наваждение, но давление не ослабевало. Габриель ощущала, словно чьи-то пальцы мягко сжимали её бедра. В смятении она шагнула в сторону, но призрачные руки даже не думали исчезать. Она почувствовала, как они скользнули вдоль её живота. Колени женщины задрожали, и она отодвинулась от стола.