Девушка с улыбкой покачала головой. И у него были на удивление голубые глаза, очень-очень яркие.
Ливанская поднялась на локтях и потянулась вперед, уже хотела прикоснуться, как парень вдруг резко отвернулся:
— В окно дует. Чувствуешь?
Прохладный ветер пробежал по комнате, и спина покрылась мурашками.
Ливанская вздрогнула и проснулась. День кончился — за окном стояла неожиданная сомалийская ночь. Здесь всегда было так: днем адская жара, превращающая комнату в душегубку, но, едва наступает время заката, и через каких-то пятнадцать минут зной сменяется промозглым холодом и кромешной темнотой.
В окно дул неприятный колючий ветер, мгновенно выстудивший комнату.
Она с силой перевела дух, избавляясь от сна. Странно, что ей приснился этот парень — за месяц ни разу не вспоминала. Хотя, на самом деле, ничего удивительного — последняя веселая беззаботная неделя. Ей хотелось отпраздновать отъезд на кураже, так, чтобы звон стоял. И она развлекалась, не задумываясь о завтрашнем дне.
Ливанская поднялась с койки, ощущая, как все тело болит и ноет от напряжения.
— Чего не спишь?
Она вздрогнула и повернулась к стоящему в дверях Муки.
— Не могу.
Мужчина, не спрашивая разрешения, зашел и закрыл за собой дверь:
— Говорят, у тебя сегодня старик на столе умер.
— Угу, — девушка делано-равнодушно пожала плечами и теплой вонючей водой ополоснула возле таза руки.
— Давай я у тебя посижу. Первый раз всегда не по себе.
Она завинтила колпачок и коротко бросила:
— Мне не нужна нянька.
Муки только улыбнулся. Спорить не стал, но и не ушел, присев на шаткий стул у стены.
— Слушай, можешь мне новую форму достать? — девушка вынула самую последнюю, оставленную на черный день пачку сигарет и улеглась обратно на кровать — самое время.
Давно нужно было попросить форму — ту одежду, которую она привезла с собой, пришлось просто выкинуть. Тут либо хиджаб, либо военная куртка.
— Мужскую могу.
— Да мне все равно, давай мужскую, — девушка неловко перевернулась на бок и почувствовала, как ногу прострелило резкой болью — она упала пару дней назад на бегу. Тогда не обратила внимания, теперь ощутимо хромала. Впрочем, тело болело все, не только колено. — Черт, я разваливаюсь на части. — Чувствовалось, что от нее уже остро пахнет потом и все еще кровью. — Когда вода-то будет?
— Ждем.
— Шикарно. Просто слов нет, — девушка раздраженно выдохнула и жестом предложила мужчине сигареты, но он отрицательно покачал головой. Задумчиво на нее посмотрел и спросил:
— У тебя парень есть?
Ливанская медленно, с наслаждением выдохнула дым:
— Замуж предлагаешь?
Муки хлопнул себя руками по коленям и расхохотался:
— Нет, у меня жена есть, мне больше не надо. Просто интересно. Ждет ли тебя кто-то.
Ливанская хмыкнула. Понятно было к чему он — хочет ее отвлечь, видимо, чувствует, как мерзко и тяжко у нее на душе.
— Да, есть, — она весело улыбнулась. — Шестнадцать лет — в школе учится. Ко мне на каникулы приедет.
Почему она так пошутила? Наверное, потому что скучала: по Москве, по цивилизации, по беззаботной жизни, когда самой большой твоей ошибкой остается глупая интрижка с подростком-школьником.
Муки пару секунд сверлил ее недоуменным взглядом, а потом громко расхохотался:
— А что, мне нравится! Шестнадцать лет — отличный возраст! Член уже есть, а мозгов еще нет.
Девушка рассмеялась. От одного вида его задорной белозубой улыбки хотелось смеяться. Смеяться-смеяться-смеяться.
Она хохотала до слез, пока не стало легче, пока не отпустил образ старика с раскрытой брюшиной и ощущение хрупких выступающих ребер под пальцами.
Наконец, Муки внимательно посмотрел на девушку, удостоверившись, что ей полегчало, и замолчал. Ливанская тоже. Она тяжело выдохнула:
— Муки, а где их хоронят?
— Этого в город увезут. Он не местный.
— А вообще?
— А вообще, там, на кладбище, — он неопределенно мотнул головой в сторону. — Камни видела?
Девушка кивнула. Недалеко от деревни — всего с полкилометра пройти — прямо посреди пустыни стояли обсеченные камни. Она видела их, но не думала, что это кладбище. На них не было ни имен, ни дат. Ничего. Просто голые булыжники.
— А как они узнают своих?
— Кого?
— Ну, не знаю, своих: родных, друзей. Должны же они иногда туда приходить.
— Просто знают. — Муки решился-таки взять сигарету и теперь задумчиво крутил ее в пальцах. — Ты туда лучше не ходи.
Ливанская села на кровати:
— Почему?
— Тебе не понравится, — мужчина горько усмехнулся. — Дикий народ. Такая нищета, будто бьешься головой о бетонную стену и ничего не можешь изменить, — он замолчал на секунду, глядя в доски пола, а потом решительно тряхнул головой и пояснил: — Тут земля тяжелая. Закапывают неглубоко. Вонь стоит такая, что мертвецы просыпаются.
Ливанская передернулась и невольно посмотрела в окно. Будто рассчитывала в непроглядной темноте рассмотреть далекое пустынное кладбище.
[1] Трубка интубационная — приспособление в виде трубки особой формы, изготовленной из резины или пластмассы, реже из металла, предназначенное для введения в гортань, трахею или бронхи с целью восстановления или улучшения проходимости дыхательных путей или для проведения ингаляционного наркоза.
