С. Ю. Витте - [125]

Сегодня мы завтракали в Неви-Ярд за одним столом с японскими секретарями, но на разных концах стола. Барон Комура и Такахира отсутствовали. Сергей Юльевич, Розен и Перс завтракали тут же за отдельным столиком. После завтрака Витте послал меня в нашу гостиницу за своими инструкциями. Не понимаю, для чего они ему понадобились, ведь он все равно поставит на своем. «Кстати, – прибавил он, – узнайте время ухода ближайших пароходов, на днях, верно, придется уехать». Не знаю, был ли это блеф или же он действительно думал, что японцы не захотят даже обсуждать наш ответ и что дело кончится разрывом.

<…> Исполняя поручение Сергея Юльевича, я поехал за инструкцией в гостиницу, и хотя шофер несся полным ходом, но все же поездка в Вентворт и обратно, около 30 верст, заняла целый час, и я вернулся в Неви-Ярд лишь к трем. Совещание было в полном ходу. Очевидно, японцы решили продолжать переговоры. Обсуждался первый пункт нашего ответа о предоставлении Японии преобладающего положения в Корее. Витте нервничал и был возбужден. Японцы же упорно твердили одно и то же. Был момент, когда спор принял резкий характер, и стало казаться, что японцы хотят сорвать переговоры. Настаивая на предоставлении Японии преобладающего влияния и свободы действия в Корее, барон Комура требовал такой редакции, которая не подавала бы повода ни к каким двусмысленностям или неясностям. Особенно горячие споры вызвал щекотливый вопрос о суверенитете Кореи, на котором энергично настаивал Витте, говоря, что это вопрос международного принципа, касающийся всех держав. Барон же Комура возражал, что с корейским правительством у Японии уже есть соглашение, ограничивающее его внешние сношения, и что посему суверенитет Кореи уже не существует. Тогда Витте предложил, чтобы было сказано, что японское правительство не предпримет ничего без соглашения с корейским императором. Ко-мура ответил, что не может согласиться на что-либо, что стеснит свободу действия Японии в Корее. Витте должен был уступать, заявив, что, в сущности, Россия не имеет интересов в Корее и что она даже готова поддержать японские притязания в этой стране.

При редактировании статьи пpeрекания возобновились. Ко-мура настаивал на том, чтобы было ясно оговорено, что Россия не будет иметь в Корее политических прав. Витте же отстаивал особые права России в Корее, не соглашаясь на их умаление. В заключение он опять подчеркнул необходимость общности действий Японии и России и готовность нашу поддержать Японию. На это Комура ироническим сухим тоном заявил, что Япония не нуждается в поддержке России и что для него будет довольно, «если мистер Витте поддержит его здесь, на конференции, и согласится с его редакцией статьи о предоставлении Японии свободы действия в Корее». <…>

Я узнал потом, что в частном разговоре с бароном Комура Витте еще раз старался убедить его в необходимости общего соглашения с Россией, указывая на важность для Японии помощи России не только в корейском вопросе, но вообще в отношении сохранения статус-кво. Хотя Комура выразил принципиальное сочувствие этой идее, но уклонился от прямого ответа. В этом смысле Витте телеграфировал графу Ламздорфу. Последний ответил, что ввиду продолжающегося недоверия Японии он не видит почвы для общего соглашения. В другой телеграмме Витте еще раз вернулся к этому вопросу – тогда Ламздорф просил сообщить ему формулу соглашения. Однако ввиду уклончивого отношения Комуры, объясняемого происходившими в то время переговорами о возобновлении англо-японского союза, Витте отказался от дальнейших попыток в этом направлении. <…>

Глава VII [171] . Русские и японцы во время конференции. Интервью с госпожой Дэвис. Прием депутации еврейских банкиров. Спор о Сахалине. Доводы русских и японцев. Письма американцев к Витте

1/14 августа. <…> Среди журналистов, посещавших нашу миссию, попадались не совсем банальные типы. Так, на днях явилась представительница «Нью-Йорк таймс» г-жа Дэвис и просила познакомить ее с Витте. Дама эта, между прочим, спросила Витте, какое впечатление произвела на него Америка и американские женщины, что его особенно поразило, нравится ли ему Нью-Йорк или Бостон, какие города лучше, русские или американские.

Сергей Юльевич, улыбаясь, ответил, что Америка и американцы пришлись ему по душе, что американки прекрасны, но особого мнения о них высказать не может, ибо еще не успел их узнать. Я забыл сказать, что посетительница была молода и при влекательна. Он поражен демократическим духом, пропитавшим все сферы американской жизни, всеобщей лихорадочной деятельностью, интенсивностью труда, колоссальными предприятиями и порядком во всем. Он считает Нью-Йорк более американским городом, чем Бостон, который похож на старые города Европы. Американские города по сравнению с русскими, конечно, богаче и благоустроеннее, ибо строились они недавно и жили спокойной жизнью, тогда как наши города образовались исторически и подвергались неоднократному разрушению от неприятельских нашествий и внутренних смут. В заключение г-жа Дэвис спросила Витте, какого он мнения о государе. Витте несколько задумался и затем сказал: «Ответить вам на этот вопрос я не могу, и вы сами поймете почему. Если я вам буду хвалить государя и назову его могущественным и великим монархом, вы можете заподозрить мою искренность и подумать, что положение мое обязывает меня к лести. Если я отзовусь о государе критически, вы вправе будете упрекнуть меня в неблагодарности и бестактности». <…>