С весны до осени - [19]
БЕЗ ГИПЕРБОЛ
Говорить всуе, что силы народа не мерены, что ему все по плечу, значит прятаться за чужую спину. Нет, тут не спрятаться, не укрыться — мы все на виду. И успех начатого дела зависит от того, насколько каждый, не побоявшись надорваться, взвалит на себя часть общей ноши. Это едва ли не главное условие.
Я приехал в вологодский поселок Шексну с намерением рассказать о здешних мелиораторах, сложного в том ничего не видел, люди попали хорошие, приветные, работа их вся на виду: было болото — стало хлебное поле, что еще надо для очерка, садись и пиши.
И все же…
Карты-козыри перепутал Василий Иванович Кулаков из совхоза «Чернеевский». У них в совхозе уже не первый год работают мелиораторы Шекснинской ПМК, и Василий Иванович приставлен смотреть, насколько добросовестно они творят дело. Он ревниво и зорко следил, и как укладывают они дренаж, и как готовят поля под сдачу, короче говоря, он бдительный контролер и оценщик, спуску от него не жди. Им что, рассуждал Кулаков, получат денежки, на прощание сделают совхозу ручкой, а случись допустят ошибку, а то и явную халтуру — беда, ищи потом под землей, где неисправна дренажная система. Лучше сразу при ее закладке проследить, чтобы ошибок не было. Потому и вникал он в каждую мелочь. Наше знакомство с Кулаковым началось странно.
— Вот, — сказали ему, — корреспондент из Москвы, будет готовить статью о мелиораторах.
Он взглянул на меня, лицо его, с косой метиной шрама, до того вполне серьезное и вдумчивое, обратилось в улыбку.
— Трудно придется, — сказал он негромко, но с заметной иронией и, как мне послышалось, с сочувствием. — Хотя всегда можно что-нибудь присочинить. Приукрасил, оно и готово, читай кому не лень.
— Но почему же все-таки трудно? — переспросил я, не улавливая смысла в его речи.
Он и на сей раз не погасил улыбки, только вдобавок еще и голову на плечо приклонил, как прицеливаясь, можно ли правду пальнуть или порох истратится напрасно.
— Потому и трудно, — ответил он, — что без гипербол в таком деле не обойтись. Неужели не ясно?
Кулаков ввел меня в некоторые тонкости мелиорации, люди, о которых предстояло писать, ничуть не изменились. Как работали они не покладая рук, так и продолжали. И это вовсе не выдумка и не божья воля, что вчерашние пустоши и кочкарник действительно превращаются в пашню, — это живое дело людей. И вместе с тем как увязать их успехи и попреки по их адресу, и вообще, как рассказать о них все как есть, без гипербол? И про то, что может огорчить, и про то, что радует и вселяет надежду? Как увязать все в единый сноп?
…Вологодское поле. Какое оно? «Много серой воды, много серого неба и немного пологой нелюдимой земли». Что еще, кроме этих стихов Николая Рубцова, застряло в памяти? Если повести речь о хлебном колосе — скорее представится Кубань, Украина. А что Вологда? Ее куль муки в замесе общего каравая не виден. Зато, как и большинство областей Нечерноземья, она отрезала от того каравая ломоть гораздо заметнее, чем взнос. Нечерноземье, известно, ни одним продуктом себя не обеспечивает — завозит из других районов страны. Велика ли в том его вина, не берусь судить. Но не надо забывать: всегда и много находилось неотложных дел, на таежных реках строили плотины и города, в степях осваивали целину и среди пустынь прорывали каналы — все было срочно и первоочередно. Так было надо, мы гнали пятилетку за пятилеткой — требовался быстрый хлеб, хлопок, электричество… В непрерывных заботах и спешке, казалось, некогда оглянуться на тот край, вернее, не край, а сердцевину нашей земли, откуда есть и пошла Родина. Дошло до того, что поля и сенокосы зарастали ивняком вперемежку с ольхой и березой, иная нивка не превышала по размеру гектара — трактору не развернуться. Корову прокормить — что называется, из рукава трясти приходилось.
И потому нет и не могло быть никого, кто бы остался равнодушным к постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР». С этого момента начался новый отсчет времени в судьбе деревни.
Огромно Нечерноземье. А Вологда — достаточно взглянуть на карту — внушительная ее часть. Ее мелиоративный фонд составляет 1 миллион 172 тысячи гектаров. По размерам площадей, требующих врачевания, Вологда занимает третье место после Пскова и Свердловска.
Кто же они, те сильные люди, которые призваны одолеть такие объемы работ? Среди многих фамилий, названных в обкоме комсомола, особенно часто звучало имя Виктора Кораблева из Шексны. За три года с небольшим он сумел выполнить задание пятилетки, за что был отмечен многими регалиями, в том числе и медалью «За трудовую доблесть». Я ездил к нему, и до сих пор перед глазами этот широкоплечий парень в зеленом солдатском френче, с черной из кирзы сумкой на боку.
Помню тот жаркий день конца мая, когда мы встретились с Кораблевым. Был обеденный час, люди глушили тракторы и прямиком, через поле группами и поодиночке уходили в деревню, где их кормили в совхозной столовой. Но в дальнем углу, за ручьем, приглушенный полуденным зноем и расстоянием, жужжал без остановки одинокий мотор.
