Ржавый гвоздь - [31]

Я обняла их обоих, и Саймон усадил меня в свой Рендж Ровер, чтобы отправиться в обратный путь по мосту. Мы оба молчали, пока въезжали в город, петляя по улицам,

ведущим к нашему многоквартирному дому.

Саймон припарковался, вышел из машины и открыл мою дверь.

– Ты знаешь, в конце концов, всё может пройти не так уж и скучно. Иметь свой дом в чёмто даже интересно, – взяв меня за руку, сказал он.

• • •

Позже вечером я играла с Клайвом в Убить Хвостик – игру, которую мы придумали несколько лет назад. Тогда я совершила ошибку, свесив убранные в хвост волосы прямо перед своим спящим котом. Он проснулся и увидел гигантский кусок танцующих волос около его морды, от чего Клайв совершенно взбесился. Целью игры для Клайва, насколько я понимала, было жевать, гоняться и вытворять прочие безумства с моим свисающим хвостиком.

Приходилось ли мне намного тщательнее мыть волосы после этой игры? Да. Но видеть,

как загораются глаза Клайва, как он крадётся по полу в предвкушении, того стоило. Мы играли под кофейным столиком, когда появился Саймон.

– Убить Хвостик? – спросил он, когда я высунула голову из-под стола.

– Ага, – ответила я и поморщилась, поскольку Клайв воспользовался моей невнимательностью, чтобы набить пасть волосами и дёрнуть за них.

– Кто выигрывает?

– А ты как думаешь? Ауч!

Я опять нагнулась под стол, собираясь проучить проказника, но рассмеялась, увидев лежащего на спине Клайва, от громкого урчания которого готовы были задребезжать окна.

– Перемирие? – спросила я, поглаживая его по животику. Полуприкрытые глазки и мурлыкание были для меня достаточным ответом. Я выползла из-под журнального столика и, отряхнувшись от пыли, пошла на кухню к Саймону.

После нашего возвращения из Саусалито, я работала несколько часов, пока тот дремал,

высыпаясь из-за смены часовых поясов. Я взяла перерыв в игре с Клайвом, когда Саймон решил перекусить. Я могла чувствовать запах вьетнамской еды, поэтому ускорила шаги по направлению к кухне. Суп фо промозглым вечером был прекрасной идеей.

Я доставала тарелки, пока Саймон открывал контейнеры. Он наливал вино, в это время я взяла палочки для еды. Мы уселись за кухонным столом, а в промежутках между жеванием и проглатыванием, Саймон просматривал свою почту. Она накапливалась, пока он был в отъезде, так что всегда было муторно её проверять по возвращению. Мы болтали о прошедшем дне, высказывая своё мнение о том, каково будет пожить немного в

Саусалито, когда я вдруг заметила, что Саймон перестал есть.

– Что это? – спросила я, пока он внимательно читал письмо.

– А? О, это письмо от Ассоциации выпускников.

– Стэнфорд?

– Нет, моя средняя школа, вообще-то. Это приглашение на десятую годовщину выпуска.

Я молча наблюдала, как эмоции сменяют одна другую на его лице. Затем Саймон взял свои палочки и продолжил есть лапшу.

– Так что, ты планируешь поехать? – спросила я.

– Не уверен. Мне кажется, я не особо хочу идти, но всё же думаю – почему бы и нет?

Он сменил тему, но я видела, что его взгляд всё время возвращался к письму. Когда я убиралась после обеда, Саймон перечитывал его вновь.

– Ты должен поехать, – сказала я несколько часов спустя. Мы лежали в постели, включив новости, Клайв устроился между нами. Саймон сразу понял, о чём я говорю.

– Я не знаю, получится ли. Встреча пройдёт между Днём благодарения и Рождеством.

Уверен, что буду путешествовать по работе. Должно быть, я пропустил уведомление, –

сказал он, смотря в экран. Саймон был напряжен.

– Ты бы знал о встрече, если бы зарегистрировался в Facebook. Готова поставить что угодно, твои одноклассники искали тебя там.

– Я сомневаюсь, что большинство из них помнит меня, – усмехнулся он.

Я прикусила язык и не стала отвечать. Пусть я не знала его в школьные годы, но в каждой средней школе есть свой Саймон Паркер. Если учесть неожиданную кончину его родителей, то да – все одноклассники помнили его.

Со вздохом он повернулся ко мне, положив руку под подушку. Я также развернулась на моей стороне кровати, переплетая пальцы наших рук. В свете от телевизора Саймон выглядел таким молодым. И немного грустным.

– Возвращаться домой никогда не входило в мои планы. У меня на самом деле не было повода.

Я сжала его руку.

– Не знаю, возможно, я должен? Может, будет даже весело увидеть старых знакомых, как думаешь?

Я улыбнулась, но ничего не сказала.

– Завтра же посмотрю своё расписание. Может быть, я всё-таки смогу найти время.

– Хочешь, чтобы я тоже проверила свой ежедневник? – спросила я.

– Ты думаешь, что сможешь поехать? То есть, я ведь знаю, как ты занята сейчас.

– Полагаю, я вполне смогу уехать на выходные. К тому же, я никогда не была в

Филадельфии. Мы сможем попробовать чизстейк?22

Саймон застонал.

– Боже мой, ты даже не представляешь, как давно я не ел чизстейк! Я только что это осознал.

Я переместилась на кровати и оседлала Саймона, направляя его руки к моим бёдрам.

Затем наклонилась и откинула волосы с его лица, чтобы поцеловал в губы.

– Расскажи мне о своём любимом месте, где подают чизстейки, – попросила я, Саймон в это время обнял меня и притянул ближе к себе.

В течение следующих двадцати семи минут я лежала на Саймоне, слушая его рассказ о бутербродной, принадлежавшей его семье. И о важности как сладкого, так и острого перца. При этом он рассказал мне о своей семье и месте, где вырос, больше, чем за прошедший год, который мы провели вместе. Я поняла, что никогда даже не видела фотографию его родителей и не имела ни малейшего представления, как они выглядят.