Русское народное порно - [22]

Но всё у него никак не выходило. Бедный Васенька вспотел, раскраснелся, он то работал в сумасшедшем темпе, то вовсе вынимал решительный и неимоверный свой уд и дразнил им юницу, то раскачивал оным из стороны в сторону. Но никакие ухищрения не помогали. Олечка постанывала, иногда дышала учащённо, и всё ж это было, буквально, ничто против прежнего. Тогда Васенька раздосадованно шлёпнул Олечку по лицу и по плечам, бёдра и ягодицы его снова задвигались с неистовостью, юноша вдруг вскричал, весь сжался и изверг семя.

– Васька, ты совсем охренел? – крикнула Гулечка, завершив съёмку. – Ты зачем кончил в Олечку?

– Семь бед – один ответ! – пробормотал он, сползая с юницы. – Что один Лёшка, что нас двое – таблеточки Саввы Ивановича помогут.

Тут он, не вставая, на карачках пополз куда-то. Должно быть, к реке. Может, он забыл, что реки поблизости нет? – подумал я. Но Васенька полз к нашим сумкам. Где ещё оставалось пиво.

– А не помогут, так у неё тогда котятки родятся: один серый с зелёными глазками, другой белый, но с голубыми… – хмыкнул Васенька.

– Дурак! – подвела итог моя обезьянка.

– Сучка злобная! – парировал Васенька

35

Нижний край усталого жёлтого солнца уходил за окрестные сопки. Мы возвращались в город. Сморило всех, кроме меня и Алёшеньки. Тот смотрел в окно. Откинувшись, рядом со мной дремала Конихина Олечка. Похрапывал Васенька, рука его уютно устроилась на бедре обезьянки у самой промежности, изо рта же стекала струйка пивной слюны на футболку. Гуля заснула, положив голову на Васенькино плечо – я ехал медленно и даже залюбовался в зеркале заднего вида этой картинкой.

На городских ухабах да выбоинах понемногу стали просыпаться.

– Савва Иванович, – заканючил пьяненький Вася. – Давайте завтра ещё раз туда съездим! Мне так понравилось!..

– Какое там завтра, хороший мой! – возразил я. – Завтра понедельник, всем вам в школу. Нам на какое-то время вообще придётся приостановиться.

– Не-ет! – застонали все в один голос. – Мы хотим, хотим!.. Зачем вообще нужна эта школа!..

– Давайте хоть вечером, ненадолго! – уговаривал меня Васенька.

– Ты, Василий, и так себя перегружаешь! – серьёзно сказал я. – Опять же, столько пьёшь пива!.. Пиво силу мужескую размывает.

– Только не у меня! – горделиво возразил тот.

– Васька, ты должен пообещать, что не будешь столько пить пива, тогда Савва Иванович согласится, – сказала хитромозглая обезьянка.

– Я обещаю, – мутно ответствовал Васенька.

– Савва Иванович, мы завтра в четыре часа придём! – решительно объявила моя маленькая командирша. – Я и остальных юниц обзвоню. Может, и они смогут.

Фертильные молодчики Алёша и Васенька вышли вместе. Они расцеловались с юницами при расставанье. Мирно и складно.

– Завтра в четыре! – будто гвоздь забивая, сказал юный Кладезев.

– А я живу здесь на соседней улице, – сказала и Олечка, со мною прощаясь.

– Таблетки! – вдруг вспомнил я. – Сейчас заедем ко мне…

– Не надо! У матери есть, я приму – она ничего не заметит.

– А если всё же заметит?

– Я у неё вино много раз отливала – никогда мне не говорила ни слова! – сказала простодушная Олечка.

– Вино не таблетки! – вздохнул я.

– Всё равно, я приму материны, – пообещала Конихина. – Честное слово, сегодня же приму!

– Да, не забудь, – сказал озабоченно я.

Я хотел отвезти и мартышечку, но Гулька сказала:

– Я быстро у вас приберусь, и тогда только домой. Можете меня не везти, я сама добегу.

– Да нет, отвезу, уж конечно, – ответствовал я.

Городишко наш тихий и сонный, но иногда бывает и злым. Иногда в нём шалят!.. Страх и несчастье затаились во всех наших гулких, дремлющих городишках.

36

На дворе моём нас ожидала Татьяна Окунцова.

– Я очень хотела с вами поехать, – сказала она. – Но не могла уйти так рано из дома. А когда вырвалась и прибежала – вас уже не было. Было, наверное, здорово? Расскажете?

– Васька напился и вёл себя, как последняя сволочь, – ответила Гулечка. – Он меня изнасиловал в попу, так после Васьки теперь до сих пор больно.

Тут Танечку слегка передёрнуло.

– Первые два фильма Савва Иваныч снимал, – добавила Гулька, – третий – я, и тогда мы с Васькой почти помирились. Он в третьем фильме один насиловал Олечку.

– Общее дело сближает, – вставил словечко и я. И потом вдруг опомнился: «Погоди, ты целый день здесь сидела? Ты нас так долго ждала?»

– Я не знала, когда вы вернётесь. Но очень хотела увидеть вас, разузнать про прошедшие съёмки. Так ты сама снимала кино? – переспросила Татьяна у моей обезьянки.

– Не просто снимала – сняла! – гордо молвила Гулечка.

– Стоп! – оборвал я все разговоры. – Надо Танечку срочно кормить!

Мы разместились на веранде. Гулька поставила самовар. Юницы привычно разделись. Хотя я им этого не велел. Веранда у меня выходит во двор, к тому же верхний свет мы не зажигали, потому никто посторонний юниц полунагих не мог бы увидеть. Им было так хорошо, я же их волю и желания полностью принимал. Хотел принимать.

Подъедали дневные остатки, я достал ещё печенье, коробку вина. От вина юницы не стали отказываться, пили его с чаем вперемешку.

– Савва Иванович, а можно я у вас сегодня останусь? – попросила вдруг Танечка. – Мне домой возвращаться нельзя. Я потихоньку, я не буду мешать. А вы за ночлег из моей будущей зарплаты, пожалуйста, вычтите, я потом отработаю.