Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. - [36]

Русская внешнеполитическая программа, с которой Михая ознакомил, вероятно, Арменопул, в случае ее проведения в жизнь могла бы создать очень благоприятную обстановку для военной и дипломатической деятельности валашского воеводы… Прежде всего с выдвижением кандидатуры Максимилиана на польский трон снимался с повестки дня вопрос о правах эрцгерцога на Семиградье; Михай получал возможность, не вступая в конфликт с Габсбургами, удержать эту территорию под своей властью. Более того, оказывая помощь Максимилиану, Михай обеспечивал себе поддержку Габсбургов в борьбе за находившуюся под польским протекторатом Молдавию, которая после захвата Семиградья стала главным объектом устремлений валашского воеводы. А дальше развертывались перспективы включения в состав новой державы Волыни и Подолии[319].

Не использовать такие возможности Михай, конечно, не мог и постепенно начал убеждать императорский двор в необходимости сделать Максимилиана польским королем.

Уже в январе 1600 г. в статьях, посланных императору, прося закрыть для польских войск переходы через Карпаты и дать ему субсидии для организации похода на Молдавию, Михай писал: «Когда Молдавия будет присоединена к Семиградью и Валахии, поляки будут вынуждены… надеть на эрцгерцога Матвея или Максимилиана польскую корону»[320].

В марте 1600 г., накануне нападения Михая на Молдавию, тон заявлений валашских представителей стал еще более определенным. 6 марта при переговорах с австрийскими послами представитель Михая боярин Стойка заявил, что «господин воевода хочет… сделать эрцгерцога Максимилиана королем в Польше»[321]. Двумя днями позднее он снова старался убедить австрийцев, что «теперь» налицо «наилучший удобный случай привести эрцгерцога Максимилиана к польской короне»[322]. 13 марта валашские представители снова пытались вернуться к этому вопросу[323].

Эта дипломатическая кампания была поднята Михаем, очевидно, после какого-то соглашения с русским послом[324], так как в марте 1600 г., начиная переговоры с императором, он одновременно потребовал от Сигизмунда пропустить валашских послов в Москву[325]. Тогда же бранденбургский дипломат, находившийся в Хебе, писал в своем донесении от 9 марта ансбахскому маркграфу, что русский посланник добивается аудиенции у императора[326]. Власьев хотел, очевидно, поддержать со своей стороны усилия валашских дипломатов. Австрийско-валашские переговоры, продолжавшиеся несколько месяцев[327], не привели, однако, к желательным для воеводы результатам, и новая попытка вовлечь Габсбургов в конфликт с Речью Посполитой закончилась неудачей. Складывавшаяся в первой половине 1600 г. международная ситуация толкала Габсбургов прямо в противоположную сторону.

Поскольку характер сложившегося, положения определялся во многом военно-дипломатической деятельностью Михая Храброго, то теперь следует обратиться к рассмотрению его политических планов в связи с его взаимоотношениями с Габсбургами.

Первоначально Габсбурги приветствовали выступление Михая против Батория, поскольку тем самым из Семиградья был удален ставленник антигабсбургских сил и можно было надеяться, что валашский воевода как вассал императора поспешит передать захваченную землю своему сюзерену. Этого, однако, не случилось. Вскоре выяснилось, что Михай намерен оставить эту территорию за собой, и в австрийско-валашских отношениях появились первые трещины. В дальнейшем настороженное внимание австрийских политиков к дипломатической деятельности воеводы еще более возросло, тем более что уже па рубеже 1599 и 1600 гг. Михай начал переговоры с Турцией, прося султана дать ему войска для похода на Речь Посполитую и пожаловать ему польскую корону[328].

Неизвестно, в какой мере эти предложения отражали реальные планы воеводы, однако к весне 1600 г. слухи о притязаниях Михая на польскую корону получили широкое распространение, вызывая серьезное беспокойство политических деятелей Речи Посполитой[329]. Император и его советники должны были понимать, что после отказа Габсбургов от притязаний на польский трон «московит» может оказаться склонным поддержать притязания валашского воеводы. Такая точка зрения могла возобладать у них тем скорее, что слухи о соглашении Михая с царем, направленном против Речи Посполитой, к весне 1600 г. также получили большое распространение[330].

К этому надо добавить, что одновременно с обострением отношений на юге возникла угроза северной границе Речи Посполитой, так как весной 1600 г. война между ней и Швецией стала неизбежной[331].

Речь Посполитая, таким образом, оказалась под угрозой одновременного нападения трех государств. В таких условиях детронизация Сигизмунда и его замена валашским воеводой становились реальной опасностью. Теперь Габсбурги уже не могли ограничиться сохранением нейтралитета, а должны были что-то сделать для спасения своего союзника — короля Сигизмунда.

Какие меры были приняты по отношению к Михаю, выяснилось в сентябре, когда после выступления воеводы с армией к польской границе в Семиградье вспыхнул мятеж магнатов, призвавших в страну австрийские войска[332]