Русский Лондон - [16]
В.Н. Александренко писал:
«Очевидно, епископ неохотно соглашался на открытие православной церкви под покровительством русской миссии, он опасался… перехода в православие англичан, чему бывали уже примеры и при Арсении. Однако открыто противодействовать он не мог, ибо и официальным путем почва была уже подготовлена для учреждения православного храма».
В 1715 году русскому послу князю Куракину английским статс-секретарем лордом Таунзендом был вручен проект торгового договора между Россией и Англией, один из пунктов которого гласил: «… чтоб подданные его великобританскаго величества имели свободное отправление веры своей по обыкновению английской церкви во всех землях его царскаго величества и что равным же образом и подданные его царскаго величества иметь будут в Великобритании свободное отправление закона своего по обыкновению греческой церкви». Подобное пожелание выразило и русское правительство. В ответном проекте торгового договора, представленного весной 1715 года князем Куракиным лорду Таунзенду, говорилось: «…церкви и отправление веры в королевствах его великобританскаго величества российскаго народу греческаго исповедания равенственно позволено будет, якоже реформатскаго закону в российском государстве позволение имеют».
Хотя формального договора о торговле и не было заключено, но оба правительства взаимно соглашались уважать принцип свободы вероисповеданий, и потому и речи не могло быть об оппозиции английского правительства учреждению русского посольского храма. Особенно важно при этом было покровительство Петра Великого, выразившего даже желание, чтобы в Лондоне было куплено место и была построена православная церковь.
Желанию Петра Великого не суждено было осуществиться, и русская посольская церковь оставалась на нанятых чужих землях. Впрочем, русские посланники в Лондоне Ф.П. Веселовский и князь Б.И. Куракин пытались купить место для храма и даже нашли уже подходящее место, но за него запросили немыслимую сумму, поэтому сделка не состоялась. Первоначально церковь называлась «греческой», так как ее первые священнослужители были греками, и даже первые церковные книги с метрическими записями велись на греческом языке, но затем со второй половины XVIII века и до начала царствования императора Николая I русская посольская церковь уже именовалась грекороссийской церковью.
С конца 1716 года и до смерти Петра Великого, несмотря на прекращение дипломатических отношений между Россией и Англией, служение в греческой церкви отправлял архимандрит Геннадий. В феврале 1726 года Геннадий обратился с письмом к государственному канцлеру графу Г.И. Головкину, благодарил его за перевод средств на содержание церкви, а также просил у него разрешения отправить в Петербург своего племянника Варфоломея Кассано для принятия священнического сана. Дело в том, что архимандрит был уже в летах и считал своим долгом подготовить себе достойную смену. Головкин дал на то согласие, о чем сообщил Геннадию Я. Сенявич, который в то время был уже переведен из Англии в российскую коллегию иностранных дел. По прибытии Кассано в Петербург граф Головкин предписал Феофану Прокоповичу немедленно рукоположить его священником и затем отправить его в Англию. В том же 1726 году священник Варфоломей Кассано, получив для служения ризы и на проезд сто рублей, уехал в Лондон. Это был первый священник посольской церкви, рукоположенный в Петербурге по воле русского правительства и с разрешения высшей духовной власти.
Несколько лет спустя прибыл в Россию и архимандрит Геннадий, с целью привлечь средства на нужды лондонской церкви, а также повидаться с архиепископом Арсением, который жил в то время в Москве. Во время пребывания в России Геннадию были переданы от правительства России иконы и плащаница для лондонской церкви и храмовый образ Успения Пресвятыя Богородицы. Летом 1731 года Геннадий уехал в Англию.
При священнике Ивановском, в конце 1756 года, русская посольская церковь была перенесена «из старого двора» в Burlington-gardens, возле улицы Клиффорд, в новый дом, более просторный и со всяческими удобствами. Этому предшествовали многочисленные ходатайства и усилия не только местной паствы, но и русских посланников в Лондоне. В 1740 году князь Щербатов в письме к лорду Гарингтону просил его похлопотать о «приобретении дома» для устройства русской церкви, но ходатайство русского представителя не имело успеха. В 1749 году православные прихожане британской столицы прислали в российскую коллегию иностранных дел прошение за подписью девяноста восьми человек с просьбой о помощи. Ими был также сделан запрос на имя полномочного министра графа Чернышева о том, насколько необходимо построить новый храм в Лондоне.
Чернышев дал подробный ответ, в котором отмечал, что все иностранные дипломатические представители католических держав имеют в Лондоне свои церковные приходы, для которых нанимаются обширные территории и богатые помещения. О православной пастве Чернышев говорил, что она состоит из людей бедных, и что если и можно построить для них храм, то лишь на средства русского правительства. За наем двора и помещения для храма первоначально платили из частных пожертвований, пока высочайшим указом от 1717 года не было определено переводить ежегодно для этой цели по двадцать фунтов.
