Русские - [201]

Эти особенности советской прессы вырабатывают специфические привычки и у советских читателей. Обычно они пропускают большие сообщения и выискивают маленькие заметки с действительно важными новостями — 40 слов о катастрофе ТУ-144 в Париже или одну фразу в траурной рамке о смерти Хрущева. Большинство сообщений о важных заграничных поездках Брежнева или Косыгина преподносятся таким же образом: заметка в две строчки на первой странице, помешенная под мощными столбцами передовицы. Это, естественно, приводит к тому, что газеты начинают читать снизу. Люди рассказывали мне, что предпочитают также читать «Правду», начиная с последней страницы. Это подтверждается немногочисленными (о которых я слышал) опросами читателей и отражает их вкусы и интересы (большой интерес к общечеловеческим проблемам, спорту и статьям на моральные темы, малый — к идеологическим вопросам). Люди знают, что на этой последней странице можно найти наиболее важные и интересные сообщения. Например, сообщение о снятии маршала Георгия Жукова с поста министра обороны в 1957 г. появилось на последней странице в рубрике «Хроника», а намек на время прибытия Никсона в 1972 г. затерялся в программе телепередач, также печатающейся на последней странице «Правды». О высылке Александра Солженицына в феврале 1974 г. читатели тоже узнали из коротенького сообщения на последней странице. Последняя страница «Правды» имеет и другие привлекательные стороны: здесь помещаются сообщения о спорте, шахматах, новости культуры, иногда рассказы на общечеловеческие темы и сатирические обозрения. Пятая страница — самая животрепещущая, в том смысле, как это понимают на Западе, потому что она содержит свежие зарубежные новости. А дальше по мере продвижения к началу дело идет все туже, интерес читателя пропадает. Кроме того, советские читатели научились докапываться до сути новостей в массе пропагандистской шелухи. В 1973 г. кое-кто из моих знакомых, людей интеллигентных, прочитав помещенную в советской печати маленькую заметку о том, что египтяне поблагодарили советских советников за завершение их миссии, правильно истолковали «благодарность» как высылку советских военных советников Ануаром Садатом из Египта (правда, многие читатели не усмотрели в сообщении ничего подобного). Некоторые читатели, заметив отсутствие обычных радужных сообщений о ходе сельскохозяйственной кампании, догадались о плохих урожаях 1972 и 1974 гг. А одна знакомая супружеская пара, заметив пять необычных некрологов пяти семей, сообщавших о «безвременной кончине» их близких (завуалированная форма сообщения о несчастных случаях), сразу поняла, что произошла большая авиационная катастрофа (в районе Сочи).

Есть и другой читательский прием, основанный на том, что советские пропагандисты охотно прибегают к переносу всех проблем и событий в Советском Союзе на другие страны. «Если вы читаете в нашей печати о большой авиационной катастрофе в Америке, значит, произошла большая катастрофа в Советском Союзе», — рассказывала мне одна сотрудница издательства детской литературы. А ее муж, журналист, поправил ее: «Это не совсем так. Происходит следующее: если произошла авиационная катастрофа в России, то в течение месяца в советской печати будут появляться сообщения об авиационных катастрофах в Америке, Западной Германии, на Формозе, одним словом, повсюду. Вот так мы и узнаем о том, что произошло у нас». По его словам, тот же логический ход применяется к сообщениям об эпидемиях, росте цен и преступности, плохих урожаях, засухах, политических арестах и т. д. Все проблемы Запада преподносятся как наглядные примеры тяжелой жизни под игом капитализма, и делается это также и для того, чтобы отвлечь людей от тех же самых трудностей в их собственной стране. Такая пропаганда чрезвычайно эффективна: «Жизнь тяжела при капитализме, такой она была и при царизме, — заметил один молодой ученый. Возможно, что людей и не удается до конца убедить, что жизнь в этой стране так прекрасна, как ее изображает советская печать, но массы верят, что в других странах жизнь еще хуже».

Несмотря на сходство первых страниц всех советских газет, представление Запада об абсолютном единообразии советской печати не совсем точно. Может быть, спектр их действительно очень узок, но некоторые различия все-таки существуют — от консервативной, отстаивавшей принципы холодной войны, правой газеты «Красная звезда», органа советских вооруженных сил, реакционного журнала «Октябрь» и неосталинистского ежемесячника «Молодая гвардия» до более современной во взглядах молодежной газеты «Комсомольская правда» и умеренно либерального журнала «Новый мир». Но самой интересной газетой за последние годы остается «Литературная газета», еженедельник Союза советских писателей, открывшая возможность выхода на свет божий робких ростков советской социологии, предоставив свои страницы для публикации социологических статей. Ни одна другая газета не зашла так далеко в попытках реалистического подхода к некоторым социальным проблемам страны, конечно, в рамках, дозволенных цензурой. Изредка «Литературка», как ее называют почитатели, осторожно касается проблем, граничащих с политическими. Она возглавила борьбу против загрязнения озера Байкал в Сибири промышленными предприятиями и подняла на своих страницах дискуссии о перегрузке уличного движения, о загрязнении окружающей среды, о городском транспорте, о недостатках в обслуживании автомобилистов и снабжении запасными частями, вызванных запоздалым и беспорядочным вступлением Советов в эпоху автомобиля.