Предполагается, что внимание журналиста всегда нацелено на самые свежие, самые яркие новости. Что касается новостей из Москвы, то это, как правило, сенсационные сообщения о дипломатии детанта, об изменениях в правящей кремлевской верхушке, о запусках космических кораблей, о неожиданных новых закупках американской пшеницы или о последних арестах среди диссидентов. Но газетчики, ученые, исследователи, "кремлеведы” уже снабдили западного читателя такими огромными запасами трудов на все эти темы, что я не стал углубляться в вопросы высокой политики, в исследование советской экономики, структуры компартии или в тонкости дипломатической игры.
Наиболее новым, наиболее ярким из того, что заслуживает внимания читателей, мне показался сам человек, сама основа и проявления личной жизни русских как народа. Специалисты могут спокойно изучать и анализировать различные стороны советской системы, пребывая на расстоянии. Что касается репортера, находящегося непосредственно в гуще описываемой жизни, то он может лишь передать те реальные ощущения, те чувства, которые испытываешь, когда бываешь у русских дома, наблюдаешь, как они общаются со своими детьми, ходишь вместе с ними в их бани и слушаешь их шутки, когда стоишь с ними в очередях или отдыхаешь на загородных дачах для избранных, участвуешь в разговорах о том, что в действительности происходит на фабриках и заводах, узнаешь, как представляют себе люди внешний мир и что значит для них Россия.
Меня притягивали, разумеется, не любые детали, а именно те, часто не привлекавшие внимания других журналистов, стороны жизни, которые помогают понять характерные черты русских как народа, понять общество, которое они составляют, и эпоху, в которую они живут и трудятся.
Невозможно в одной единственной книге показать, что такое Россия, тем более, если эта книга написана на основании опыта и наблюдений корреспондента, побывавшего в этой стране только один раз. За три с лишним года моего пребывания на посту заведующего московским бюро газеты "Нью-Йорк таймс” я разобрался в окружающем лишь настолько, насколько это позволили мне время и советские власти. Мой рассказ основан на том, что я узнал и увидел лично. Однако я стремился не просто записывать наиболее яркие свои впечатления, но, главное, проникнуть в сущность увиденного, в смысл того, что сами русские мне рассказывали о себе и о своем образе жизни.
Россия — полицейское государство, поэтому перед журналистом возникают в этой стране особые трудности, которые касаются не только публикации репортажей; эти трудности начинаются сразу же, как только садишься писать. Своим пониманием многих важных явлений я обязан людям, которых не могу ни назвать, ни даже подробно описать, так как их откровенность дорого бы им обошлась. Тем не менее, где только это было возможно, я привожу подлинные имена и фамилии либо имена и отчества людей, с которыми был знаком. В других случаях, когда я вынужден был скрывать личность моего собеседника, я либо совсем не называл его, либо называл только именем, причем вымышленным. Кроме того, стремясь оградить этих людей от опасности, я изменил некоторые второстепенные подробности их жизни. В книге точно воспроизведены высказывания и объяснения моих собеседников, а то, что я о них говорю, соответствует действительности в своих основных чертах. Я не пользовался магнитофоном, но в процессе разговора или сразу же после него делал множество записей, предназначенных, помимо повседневных репортажей, специально для этой книги. Эти записи были дополнены также материалами моих бесед с несколькими эмигрантами последней волны, с которыми я встретился сразу же после своего отъезда из Москвы, причем и эти люди просили не называть их, опасаясь того, что пострадают родные, оставшиеся в России.
Эта книга предназначена для широкого читателя, и я надеюсь, что специалисты простят мне некоторые вольности, к которым я прибегаю для того, чтобы облегчить ее чтение. Употребляя слова "Россия” и "Советский Союз”, я имел в виду практически одно и то же, хотя, строго говоря, Россия или Российская Республика является лишь одной из 15 союзных республик, входящих в состав Союза Советских Социалистических Республик. Однако многие граждане Советского Союза, как русские, так и нерусские, сами часто называют СССР Россией — по названию самой крупной и самой значительной из входящих в его состав республик. Жителей страны я обычно называю "русскими”, так как большинство встреченных мной людей относилось именно к этой национальности. Но в контексте, там, где та или иная этническая группа или национальность играет особую роль, я пользовался словом "русский” исключительно в отношении представителей этой национальности и словом "советский” — для обозначения всех остальных советских граждан, если у меня не было Особых причин уточнить национальную принадлежность.
