Русские - [114]

Повышение цен на продукты на колхозных рынках, наблюдавшееся в последние годы, также улучшило положение колхозников, особенно тех из них, которые выращивают наиболее дорогостоящие культуры. Их наезды в Москву для торговли своими продуктами с последующими набегами на магазины для закупки мяса, колбасы и одежды даже вызывали зависть у москвичей. Я слышал, как горожане жаловались, что их деревенские родственники живут лучше, чем они, хотя и зарабатывают меньше, так как в деревне денег хватает на более долгий срок, и, кроме того, у них есть продукты со своих участков. Один химик рассказывал мне, как он был удивлен, когда, посадив как-то в свою машину «голосовавшего» у дороги колхозника, узнал, что у того есть 3000 рублей на книжке в сберкассе (правда, нет машины). По некоторым сведениям, средние сбережения деревенских жителей действительно превышают сбережения горожан. Но это говорит также и о том, как мало можно купить в деревне. Ведь несмотря на недавние улучшения, деревенские жители в России по-прежнему остаются гражданами второго сорта. Лучшим показателем того, что они сами это чувствуют, является массовое бегство людей из деревень в города (21 миллион человек с 1959 по 1970 г.). Изредка такие видные ученые, как демограф Виктор Переведенцев, откровенно признают «крайнюю отсталость условий повседневной жизни в деревне». Наиболее унизительным в положении колхозников на протяжении десятилетий было отсутствие у них паспортов: власти отказывались их выдавать, несмотря на то, что у всех остальных граждан паспорта есть. А без этого документа колхозники практически так же прикреплены к земле, как когда-то крепостные крестьяне. Многие озлоблены таким положением, но из него нашло выход столь значительное количество колхозников (прежде всего, путем отправки своих детей, достигших 16 лет, в города, где те могут получить свой первый паспорт), что, в конце концов, в 1975 г. власти пообещали выдать паспорта колхозникам. Однако с этим не торопятся: выдача паспортов завершится лишь к концу 1981 г.

По всем показателям жизненного уровня — доходам, школьному образованию, социальным и бытовым условиям, состоянию здравоохранения, наличию потребительских товаров, возможности провести досуг, транспортным условиям — деревенские жители поставлены в гораздо худшее положение, чем горожане. Миллионы людей живут в условиях, которые во всех промышленно развитых странах считаются гранью нищеты, или даже еще худших. В скрытой форме это было признано даже советским правительством, свидетельством чему является новое постановление о пособии на детей. Из отрывочных сведений, просочившихся в советскую печать, я заключил, что в русской деревне существуют такие же безвыходные деморализующие человека условия, какие можно было обнаружить в беднейших сельских районах Америки: тяжелые социальные проблемы, плохие школы, оторванность от остальных районов, труднейшие условия работы, низкие доходы, низкая нравственность, ограниченные возможности проведения досуга, постоянное пьянство. Эти условия, приводящие к тому, что наиболее работоспособная и деятельная молодежь уезжает в города, а в колхозах остаются мало-работоспособные пожилые люди, и делают проблему сельской бедноты в России такой трудноразрешимой, переходящей из поколения в поколение.

Симптомы неблагополучия жизни в деревне проявляются для ее обитателей с ранних лет и не исчезают до старости. Средняя пенсия колхозников 20 рублей (26, 67 долларов) в месяц, т. е. вдвое ниже средней пенсии по стране. Для деревенских детей возможность попасть в ясли или детские сады вдвое меньше, чем для детей рабочих-горожан. В деревне не столь строго следят за выполнением закона, запрещающего использование детского труда, а деревенские школы находятся на значительно более низком уровне, как неоднократно отмечалось в печати, главным образом, из-за того, что учителя-горожане уклоняются от назначения на работу в деревню.

«Дети в деревенских школах неглупые, — сказала мне Надя, опытный преподаватель литературы в средней школе в Москве. — Но нет никакого сравнения между образованием, которое получают они и наши дети. Их не учат ничему. Ученик десятого класса деревенской школы — на уровне нашего семиклассника. Изучая литературу, они часто даже не читают литературных произведений, а только слушают, что рассказывает им учитель, и отвечают на вопросы из своего учебника». И, как показывают социологические исследования, у выпускников деревенских школ гораздо меньше шансов поступить в вузы, чем у городских детей.

Что касается механизации деревенского труда, то в советских фильмах и телевизионных выпусках новостей очень любят показывать новенькие тракторы или уборочные комбайны, движущиеся безупречно правильными колоннами по залитым солнцем полям пшеницы, колышущейся от ветра, или между прямыми рядами хлопчатника. Типичный герой художественных фильмов (часто это женщина в пестром платке) с тщательно выпачканной щекой и строго сжатыми губами, высунувшись из кабины трактора и как бы видя перед собой свою непреодолимую норму, заявляет: «Задание партии, Вася, невозможно выполнить после такой скверной погоды, но мы приняли соцобязательства перед Родиной и мы их выполним. Будь спокоен, выполним, во что бы то ни стало».