Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.) - [67]

.

Но на четвертьвековой юбилей Победоносцев не получил от Николая II никакого рескрипта: о «круглой» дате вспомнили только в его ведомстве. В церкви Отцов семи Вселенских Соборов при Святейшем Синоде по этому случаю была отслужена Божественная литургия и моление с возглашением многолетия «маститому юбиляру». В течение дня К. П. Победоносцева приветствовали Святейший Синод, Петербургская епархия, митрополит Московский Владимир (Богоявленский), епархиальные преосвященные, находившиеся в то время в столице, протопресвитер военного и морского духовенства А. А. Желобовский, депутации духовных академий и некоторые частные лица. Избранные приветствия (от Святейшего Синода, от Императорского Палестинского общества, от Хозяйственного управления и от Учебного комитета при Святейшем Синоде, от Канцелярии обер-прокурора, от Московской Синодальной конторы, от управляющего столичной Синодальной типографией и от Московской Синодальной типографии) были опубликованы в «Прибавлениях к Церковным ведомостям»[363]. Ни коллеги-министры, ни члены императорской фамилии (за исключением великой княгини Елизаветы Федоровны) своих поздравлений не прислали. Создавалось впечатление, что об обер-прокуроре просто забыли. Впрочем, «забывчивость» эта вполне объяснима: политические и церковные взгляды Победоносцева в то время очевидно подвергались пересмотру, почему и оценка его двадцатипятилетней деятельности не могла быть однозначной.

Тем не менее, говорить о политической смерти обер-прокурора было еще рано. Летом 1905 г. он вновь напомнил о себе, продолжив борьбу с ненавистными ему идеями церковного реформаторства. Разочаровавшись в Святейшем Синоде, Победоносцев решил сделать ставку уже на весь епископский корпус русской Церкви. 28 июня Святейший Синод рассмотрел предложение обер-прокурора «о необходимости подготовительных работ по вопросам, предложенным к рассмотрению на Поместном Соборе Всероссийской Церкви». Предлагалось рассмотреть вопросы о разделении России на церковные округа под управлением митрополитов, о преобразовании церковного управления и суда, о приходе, об усовершенствовании духовных школ, о порядке приобретения церковной собственности, о епархиальных съездах, об участии священнослужителей в общественных организациях и о предметах веры.

Перечислив вопросы, Святейший Синод в документе от 27 июля 1905 г. указал на необходимость ознакомления с ними епархиальных преосвященных, тем более, что и Поместный Собор должен был иметь перед собой необходимый для суждения материал – «разработанный и приведенный в систему». Епископы обязывались, взяв компетентных помощников, не позднее 1 декабря 1905 г. представить Синоду свои соображения. При этом должна была соблюдаться тайна: указы епархиальным преосвященным, копии с предложения обер-прокурора и сведения о ходе работ распубликованию не подлежали[364]. Получалось, что инициатором выступал не Святейший Синод, а ведомство православного исповедания, позиция которого по этому вопросу была хорошо всем известна. Можно предположить, что на это и делал расчет К. П. Победоносцев, продолжавший считать, что реформа «выдумана» в Петербурге, а провинциальная Россия (в том числе и провинциальные архиереи) в большинстве своем ее не поддержит.

Впрочем, результаты опроса стали приходить уже тогда, когда революционная волна окончательно уничтожила политическое влияние Победоносцева. Осенью 1905 г. революция охватила почти всю страну: к октябрю разрозненные забастовки переросли в единую всероссийскую политическую стачку. Бастовали крупнейшие предприятия Петербурга, Москвы, Харькова, Екатеринослава, Минска, Екатеринбурга, Иркутска, Красноярска, Тифлиса, Варшавы и других промышленных центров. К середине октября в стране почти остановилось железнодорожное движение. Число участников политической стачки достигло двух миллионов. Тогда же (12 октября) император одобрил доклад, составленный СЮ. Витте после проведенного совещания с «силовыми» министрами и генерал-губернатором столицы Д. Ф. Треповым. Первую меру для борьбы со смутой совещание видело в образовании «однородного правительства с определенной программой»[365]. Становилось ясно, что самодержавие, в том виде, как оно сложилось в императорской России, доживает свои последние дни. Политические реформы были неизбежны.

Об их неизбежности свидетельствовал и не прекращавшийся рост «левых» настроений среди тех слоев населения, которые ранее никогда не выказывали своей оппозиционности монархии, например, в среде православного духовенства. Показательно, что в 1905 г. на квартире у влиятельного и уважаемого петербургского клирика, настоятеля Казанского собора протоиерея Философа Орнатского, предполагалось обсудить вопрос о создании союза священников, который должен был войти во всероссийский Союз союзов. А поскольку целью Союза союзов, объединявшего множество профессиональных по форме объединений (врачей, ветеринаров, адвокатов, агрономов, фармацевтов, учителей и др.) был созыв Учредительного собрания, избранного всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием, то участие в нем священников выглядело бы как открытое выступление против существовавшего строя.