Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.) - [134]
Вскоре, действительно, Дума была распущена. Поводом для этого послужило сфабрикованное обвинение против членов социал-демократической фракции в военном антиправительственном заговоре. Правительство потребовало от Думы временно устранить от заседаний всех социал-демократов и арестовать 16 человек из их состава. Желание депутатов обсудить предложенный вопрос не могло реализоваться, поскольку правительство уже 3 июня 1907 г. заявило о роспуске Думы и, одновременно, о принятии нового избирательного закона.
Таким образом, Дума первого и второго созывов не смогла обсудить вопросы, касавшиеся положения Православной Церкви в России (в том числе и законодательные предположения о свободе совести). Они по наследству перешли в Третью Государственную Думу, которая, в отличие от своих предшественниц, просуществовала весь положенный пятилетний срок. Правда, в Третьей Думе были иные, чем в предыдущих, состав и численность депутатов. По новому избирательному закону крестьяне получили право избирать только 22 % выборщиков, в то время как раньше – более 40 %. Уменьшилось и число представителей от национальных окраин. Общее количество депутатов снизилось с 524 до 422 человек. В Третьей Думе ни одна партия не имела большинства, а центр сместился вправо – от кадетов к октябристам. Соответственно, правительство могло не опасаться радикальных требований и надеялось на конструктивное сотрудничество с народными представителями. В условиях спада революционного движения эти надежды выглядели вполне оптимистическими. Разумеется, в Третьей Думе присутствовали и священнослужители Православной Церкви, но «левых» клириков, наподобие отцов Бриллиантова или Тихвинского, в ее составе уже не было. В этом смысле депутаты-священники могли быть названы представителями парламентского большинства.
Избирались представители духовенства, как и ранее, согласно закону от 11 декабря 1905 г. Уполномоченные от настоятелей церквей и молитвенных домов всех вероисповеданий, «если церковь или причт, либо молитвенный дом владеют в уезде землею», пользовались правом участия в съезде землевладельцев-избирателей. Эти уполномоченные выбирались на предварительном съезде, который, «смотря по местным удобствам», созывался один для всего уезда. Иногда, правда, по распоряжению министра внутренних дел, образовывалось несколько съездов[693]. Собственно, единственная поправка и была только в том, что ранее «несколько съездов» образовывались согласно расписанию, устанавливаемому губернатором, теперь же – МВД. Эта поправка, впрочем, не могла существенно изменить расклад политических сил: ведь и губернатор имел возможности при желании опосредованно воздействовать на выборщиков. Почему же в новую Государственную Думу избрали не 13, как во Вторую, а уже более 40 депутатов-священников?
Этот вопрос задавали и левые депутаты Третьей Думы, видевшие, как изменилось настроение клириков после 3 июня. При очередном обсуждении сметы духовного ведомства в апреле 1909 г., придерживавшийся левых взглядов депутат Н. В. Розанов, вспоминая закон 3 июня, указывал на создание правительством особого ценза мелких землевладельцев, «при помощи которых [оно] ввело в Государственную Думу 45 священников и двух епископов. Когда совершен был этот переворот с нарушением Основных Законов, – напомнил Н. Розанов, – многие служители Церкви оправдывали его и служили благодарственные молебны. С 3 июня наше духовенство совершенно окунулось в политическую борьбу и всецело в руках правительства»[694].
Формально депутат был прав: православные клирики в течение всей своей думской деятельности активно отстаивали интересы Православной Церкви, участвуя в политических дискуссиях. Однако в Третьей Думе так и не сложилось специальной «церковной» фракции, хотя власти вовремя услышали предложение выделить православных клириков в особую курию избирателей[695]. Правые церковные публицисты приветствовали эту идею, прекрасно понимая, что «выделение» поможет избежать появления в Таврическом дворце «левых» священников. Осенью стало ясно, что представители Церкви не могут рассчитывать на получение более 40–50 голосов. Хотя сторонники «церковного представительства» надеялись получить больше, но и достигнутое можно было считать победой.
2 ноября 1907 г. священники, избранные депутатами Третьей Государственной Думы, представились столичному митрополиту Антонию[696]. Видимо, на этой встрече пастыри рассказали владыке, что пришли к решениям: в отдельную «клерикальную» фракцию не обособляться, подготовленные для выступления доклады предварительно показывать остальным членам корпорации, избегать выступлений, роняющих сан и авторитет священника, регулярно встречаться, участвовать во всех комиссиях Государственной Думы, прежде всего в вероисповедной, народного просвещения, бюджетной и аграрной.
