Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX в. - [5]
АДЕЛАИ´ДА
«Так это галстух аделаидина цвета? — спросил я, строго посмотрев на молодого лакея. — Аделаидина-с, — отвечал он с невозмутимой деликатностью. — А аграфенина цвета нет? — Нет-с. Такого и быть не может-с. — Это почему? — Неприличное имя Аграфена-с. — Как неприличное? почему? — Известно-с: Аделаида, по крайней мере, иностранное имя, облагороженное-с, а Аграфеной могут называть всякую последнюю бабу-с».
Достоевский Ф. М. Село Степанчиково и его обитатели, 1859. Гл. III.
Упоминание такого цветообозначения неоднократно встречается в русской литературе XIX в. У И. С. Тургенева в рассказе «Контора» из «Записок охотника», 1847: «Одет он был в старенький, изорванный сюртук цвета аделаида».
При работе над академическим изданием Собрания сочинений И. С. Тургенева была предпринята попытка расшифровки этого цвета. М. П. Алексеев предложил считать его темно-синим на основе анализа текстов других авторов, например И. А. Гончарова: «Я заметил не более пяти штофных и то неярких юбок у стариков; у прочих — у кого гладкая серая или дикого цвета юбка, а у других темно-синего, цвета Adelaïde, vert de gris, vert de pommes, словом, все новейшие модные цвета, couleurs fantaisie, были тут» («Фрегат „Паллада“», первая публикация — 1858, вторая авторская редакция — 1879).
Юбкой И. А. Гончаров называет «хакама» — широкие штаны в складку — деталь японского мужского парадного костюма. Ткани Дальнего Востока отличает сложность колорита. Для большинства из них характерны цветные основы при одноцветных утка´х, поэтому цвет ткани всегда получался сложным, с надцветкой, дающей разнообразные оттенки. Каждый оттенок имел свое название и мог употребляться представителями только определенной социальной группы («дозволенные цвета»).
И. А. Гончаров отметил эту особенность: «Ещё мне понравилось в этом собрании шелковых халатов, юбок и мантилий отсутствие ярких и резких красок. Ни одного цельного цвета, красного, желтого, зеленого: всё смесь, нежные смягченные тоны того, другого или третьего. Не верьте картинкам, на которых японцы представлены какими-то попугаями» (Гончаров И. А. Фрегат «Паллада»). И только после этого упоминает цвет аделаида.
Установить, что кроется за этим цветообозначением, может помочь анализ происхождения этого названия в русском языке.
Очевидно, что оно восходит к женскому имени. Вероятнее всего, мы обязаны популярностью этого имени в России песне Л. ван Бетховена на стихи немецкого поэта-романтика Ф. Маттиссона, созданной в 1797 г., — «Аделаида».
В произведениях И. С. Тургенева неоднократно упоминается поэт Ф. Маттиссон. Так, в повести. «Яков Пасынков» (1855) речь идет о стихах этого поэта, а в повести «Переписка» (1856) — о бетховенской песне «Аделаида».
В оригинале текста Ф. Маттиссона, в третьей строфе, есть строки о пурпурном листке — «purpur Blättchen». Хорошо известное по переводу В. А. Жуковского стихотворение Ф. Маттиссона «Элизиум» тоже включает упоминание пурпурного цвета — «Мирты с зыбкими листами Тонут в пурпурных лучах» (1812).
Хотя в комментарий к Собранию сочинений Ф. М. Достоевского вошло толкование, предложенное М. П. Алексеевым, речь, видимо, идет о сложном, составном цвете — скорее всего пурпурном. Не случайно в опубликованном еще в 1838 г. рассказе И. И. Панаева «Кошелек» есть фраза: «У него был новый фрак, цвета Аделаиды, с черным бархатным воротником <…>, красно-лиловый, и сукно самое тонкое по 25 р. аршин».
Правомочность обращения к стихам Ф. Маттиссона для анализа цветообозначения «аделаида» подтверждается и цитируемым отрывком из повести Ф. М. Достоевского. Там прямо указывается, что речь идет о женском имени. Интересно, что первым цензором повести «Село Степанчиково и его обитатели» был И. А. Гончаров, не внесший в рукопись никакой правки (см.: Комментарий // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1972. Т. 3. С. 500).
В пьесе Н. В. Гоголя «Игроки» (1842) колода карт носит женское имя Аделаида Ивановна. Один из персонажей пьесы рассуждает о немецком происхождении имени Аделаида. Видимо, Н. В. Гоголь мог иметь в виду цвет карточной «рубашки» — красно-синий или красно-лиловый.
В конце XVIII — начале XIX в. траурным элегическим цветом служил не только черный, но и различные оттенки лилового, фиолетового и т. д.
Е. Янькова вспоминает о фиолетово-дофиновом цвете платья невесты в тех семьях, где был траур (Благово Д. Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком. Спб., 1885, С. 141–142).
Вслед за нею В. А. Верещагин, большой знаток быта того времени, пишет о моде на меланхолические цвета — лиловые, серые, черные, имевшие причудливые названия — упавшей в обморок лягушки, влюбленной блохи и т. д. (Верещагин В. А. Памяти прошлого. Спб., 1914. С. 48).
АКСАМИ´Т
Островский А. Н. Василиса Мелентьева, 1868. Действие 4. Сцена 1. Явл. 1.
Аксамит — устаревшее название драгоценных тканей ручной выработки, встречается в произведениях тех русских писателей XIX в., которые обращались к исторической тематике и упоминали старинные названия тканей и костюмов для придания большей достоверности событиям.
Знакомьтесь, автор этой книги — Раиса Кирсанова. Когда она была девочкой, любила носить старинное бабушкино пальто и наворачивать на себя всякие странные наряды. И шить, конечно, научилась. А теперь она профессор, написала множество книг — о японском театральном костюме, об истории одежды, о ее теории. Такая тоже существует. Кирсанова так много знает про одежду, что написала даже энциклопедию моды. Представьте себе, мне приходилось ее все время останавливать, а то книга оказалась бы слишком длинной. Из того, чего она не написала, можно было бы составить тысячу таких книжек.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Материалы III Всероссийской научной конференции, посвящены в основном событиям 1930-1940-х годов и приурочены к 70-летию начала «Большого террора». Адресованы историкам и всем тем, кто интересуется прошлым Отечества.
Очередной труд известного советского историка содержит цельную картину политической истории Ахеменидской державы, возникшей в VI в. до н. э. и существовавшей более двух столетий. В этой первой в истории мировой державе возникли важные для развития общества социально-экономические и политические институты, культурные традиции.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.