Розмысл царя Иоанна Грозного - [100]
– А тебе, соколик, какая корысть? – с трудом подавил зевок боярин.
– Сулил Друцкой меня той девкой пожаловать.
В жарко натопленной бане стрелец нещадно сек царевича березовым веником.
Катырев, задыхаясь от едкого пара, поливал пестуна своего прохладной водой.
Вдоволь напарившись, Федор передохнул в предбаннике, выпил ковш студеного березовца и пошел в подземную клеть, где хранились его забавы.
Высунув язык и ткнув палец в ноздрю, царевич любовно остановился перед игрушками.
– А ты проходи! – отмахнулся он от прижавшегося к его плечу Катырева. – Сопишь под ухо, како тот боров!
Боярин охотно повернулся к порогу, с трудом протискался в узенькую дверь и затопал по выложенному камнем подземному ходу.
Едва заглохли шаги, царевич подкрался к углу, отвалил каменную плиту и достал из норы игрушечную виселицу.
– Ужотко пощиплют тебя нечистые в преисподней! – злорадно склонился он над деревянным мужичком. – Жалуй-ко в шелковую петельку, мымра!
Что-то зашелестело за дверью. На припухшем лице Федора отразился испуг. С несвойственной ему быстротой он сунул виселицу в нору и придвинул камень.
В клеть вошла наряженная в цветные лохмотья и высокий колпак худощавая девушка.
– Фатьма! – сладко зажмурился царевич и растопырил руки.
В черных глазах шутихи сверкнули острые искорки.
– Твой Иван больно била… некарош била… ты будешь била – не стерпит Фатьма! – И упала вдруг на колени. – Отпусти! Юрт моя нада видеть… Крым нада… Отпусти!
Федор крепко обнял девушку.
– Солнышко мое красное!
По трубе, потирая весело руки, к выходу спешил Друцкой. На дворе он столкнулся лицом к лицу с Борисом.
– От государя? – спросил Годунов.
– Где уж нам! Тебя сдожидается, а с нами и слова не молвит.
Он с нескрываемым раздражением поглядел на Бориса.
– Подменили царя! То, бывало, без опришнины шагу не ступит, а ныне токмо ты у него и весь свет в оконце! Даром, что в списках особных не вписан!
Годунов свысока поглядел на Друцкого и, не удостоив его ответом, ушел.
– Слыхивал? – встретил Иоанн на пороге советника.
– Слыхивал, мой государь.
– И како надумал?
В первый раз за все время близости своей к царю Борис смело поднял голову.
– Воля твоя, государь, а токмо не одолеть нам ворогов без подмоги земских бояр.
– Прыток ты, кравчий! – схватил Иоанн советника за ворот; но тут же, упавшим голосом, приказал ему сесть.
Приложившись к царевой руке, Борис опустился на край лавки.
– Лихо, мой государь, на Ливонии. Лихо и на всех украйнах.
– А и лихо то, Борис, небывалое!..
– Небывалое, царь!
И снова, с твердой уверенностью:
– Время тако ныне, что и земщина и холопи должны быть примолвлены. Особливо земщина.
– Пошто ей така благодать?
– Авось пожалуешь ежели милостями своими земских, перестанут они под басурмены защиту искать и помышлять зло противу тебя.
– Ну-кася, сказывай, сказывай!
– Токмо и свару у них с тобой, что ратованье за былую силу свою в государственности.
Годунов поднялся и впился немигающими глазами в глаза царя.
– Покель лихо с ливонцы да и с протчие басурмены, негоже гнать родовитых на дружбу с басурменовыми королями. При чмуте погибнешь ты, царь. Нешто не ведомо тебе, что и Москву Девлет-Гирей не пожег бы, ежели б земские не подмогли ему? – Он вытер рукавом лицо и присел. – А, даст бог, побьешь чужеземцев, – сызнов содеешь тако, чтобы, опричь тебя, не было на Русии иного владыки.
На глазах Грозного задрожали слезинки.
– Весь живот положил, чтобы изничтожить удельных, худородных возвысил, торг великой с басурмены наладил – и ни к чему. Все отнял Бог. Что аз ныне Ивашеньке оставлю после себя?
Годунов приложился к цареву подряснику.
– Даст Бог одолеть ворогов, – все обернется.
Схватив со стола пергамент, Иоанн ожесточенно скомкал его и бросил под ноги.
– В челобитной сей они, ехидны ползучие, на опришных кивают! Опришные, вишь, не к лику пришлись им!
Борис на носках подошел к двери, неслышно открыл ее и, убедившись, что никто не подслушивает, подскочил к царю.
– А и Фуников и Висковатой не краше той земщины, царь! А поищешь – и еще кой-каких лиходеев найдешь!
И, не обращая внимания на знакомое причмокивание Иоанна, признак неминуемой бури, упрямо продолжал:
– Для показу вместно сие сотворить. Дескать, доподлинно меняю аз опришных на вас.
– А ежели и верных советников погублю и никакой лихвы от князей не узрю?
Годунов ухмыльнулся:
– Не можно тому быть, государь: больно охочи князь-бояре до власти!
Со двора глухо донеслись говор и смех.
Грозный поглядел мельком в цветное оконце.
На кругу подвыпивший Иван-царевич отплясывал русскую. Шуты и шутихи, кривляясь, орали непотребные песни.
В стороне, разморенно прижимаясь к Катыреву, стоял царевич Федор.
У его ног, в изодранном сарафане, простоволосая и покорная, свернулась комочком Фатьма.
Глава девятая
Иоанн снял опалу с немногих, оставшихся в живых, бояр.
Решив временно примириться с «землей», он изо всех сил пытался показать, что навсегда покончил с опричниной.
Первым вернулся в свою вотчину разоренный Щенятев. В губе его встретили все приказные и духовенство.
В поношенной шубенке и истоптанных сапогах князь держался на коне так, как будто обрядили его в шутовской наряд и заставили лицедействовать.
Роман рассказывает о холопе Никишке, жившем во времена Ивана Грозного и впервые попытавшемся воплотить мечту человечества — летать на крыльях, как птицы. В основе романа — известная историческая легенда. Летописи рассказывают, что в XVI веке «смерд Никитка, боярского сына Лупатова холоп», якобы смастерил себе из дерева и кожи крылья и даже с успехом летал на них вокруг Александровской слободы.
Роман повествует о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим.
В трилогии К. Г. Шильдкрета рассказывается о реформах, проводившихся Петром Великим, ломке патриархальной России и превращении её в европейскую державу.
Действие исторических романов Константина Георгиевича Шильдкрета (1886-1965) "Бунтарь" (1929) и "Мамура" (1933) уводит читателей в далекую эпоху конца 17 - начала 18 века. Тяжелая жизнь подневольного русского народа, приведшая к серьезным колебаниям в его среде, в том числе и религиозным; борьба за престол между Софьей и Нарышкиными; жизнь Петра I, полная величайших свершений,- основные сюжетные линии произведений, написанных удивительным, легким языком, помогающим автору создать образ описываемого времени, полного неспокойствия, с одной стороны, и великих преобразований - с другой.
Константин Георгиевич Шильдкрет (1896–1965) – русский советский писатель. Печатался с 1922 года. В 20-х – первой половине 30-х годов написал много повестей и романов, в основном на историческую тему. Роман «Кубок орла», публикуемый в данном томе, посвящен событиям, происходившим в Петровскую эпоху – войне со Швецией и Турцией, заговорам родовой аристократии, недовольной реформами Петра I. Автор умело воскрешает атмосферу далекого прошлого, знакомя читателя с бытом и нравами как простых людей, так и знатных вельмож.
Предлагаемую книгу составили два произведения — «Царский суд» и «Крылья холопа», посвящённые эпохе Грозного царя. Главный герой повести «Царский суд», созданной известным писателем конца прошлого века П. Петровым, — юный дворянин Осорьин, попадает в царские опричники и оказывается в гуще кровавых событий покорения Новгорода. Другое произведение, включённое в книгу, — «Крылья холопа», — написано прозаиком нынешнего столетия К. Шильдкретом. В центре его — трагическая судьба крестьянина Никиты Выводкова — изобретателя летательного аппарата.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1744–1810) — русский литературный деятель, директор Петербургской АН (1783–1796), принадлежит к числу выдающихся личностей России второй половины XVIII в. Активно участвовала в государственном перевороте 1762 г., приведшем на престол Екатерину II, однако влияние ее в придворных кругах не было прочным. С 1769 г. Дашкова более 10 лет провела за границей, где встречалась с видными политическими деятелями, писателями и учеными — А. Смитом, Вольтером, Д. Дидро и др. По возвращении в Россию в 1783 г.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.