Рождественская мистерия - [16]

Каспар, негритянский царь, добавил:

— Несколько лет назад прославился польский звездочет по имени Коперник. Он поведал о том, что Земля имеет форму шара и вращается вокруг Солнца. Мудрецы уже знали это, но для большинства людей это было настоящее открытие. Мореплаватели поняли, что возможно путешествовать вокруг света, и таким образом Колумб в тысяча четыреста девяносто втором году открыл Америку. А потом испанские мореплаватели принесли множество бед индейцам. По мнению священных царей, лучше бы они странствовали на кораблях пустыни. Ведь более мирного животного, чем корабль пустыни — верблюд, не сыскать, а провозглашение мира — это и есть смысл Рождества.

Элизабет поняла примерно лишь половину сказанного мудрецом, но прежде, чем она смогла осмыслить вторую половину, пастух Навин ударил посохом о землю:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

Их путь лежал по холмам, откуда был хорошо виден весь Фюн. Время от времени в поле их зрения попадали то лошадь, тянущая плуг, то вол, запряженный в повозку, на бегу Элизабет заметила:

— Здесь местность не такая уж ровная. А мы все еще в Дании?

Ангел кивнул:

— Да. И датчане страшно гордятся этой грядой холмов, хотя их высота не превышает ста метров над уровнем моря, вон те холмы, которые мелькают слева, датчане называют Фюнскими Альпами. Другому гребню они дали имя Поднебесный. Мы на небе всегда считали это легким преувеличением.

Процессия остановилась, и вновь заговорил Каспар:

— В жизни очень важно радоваться тому малому, что имеешь. Ведь это бесконечно больше, чем ничего.

Элизабет задумалась, а потом произнесла:

— Если вообразить, что наша планета была бы совершенно гладкой, как мячик, без единой горы, то в таком случае даже простая груда камней могла бы показаться более высокой, чем Гальхёпигген {Самая высокая гора в Норвегии и во всей Скандинавии.}.

— Вот видишь, — кивнул Каспар.

Элизабет пожала плечами. Она не совсем поняла, что он имел в виду.

— Теперь ты видишь, как легко мудрые мысли распространяются дальше, — продолжал волхв. — Ты совсем недолго находишься рядом с мудрецом, но уже постигла частицу небесной мудрости. Браво!

Элизабет была рада, что и она высказала что-то глубокомысленное. Она почувствовала себя настолько окрыленной, что решилась еще на одно высказывание:

— И даже если бы планета Земля была столь же невелика, как месяц на небе, никто бы и не подумал сетовать на то, что она не создана большой.

Каспар положил руку на голову Элизабет.

— Все обстоит именно так, как ты сказала. Будь наша Земля величиной с горошину, все равно она представляла бы собой великую тайну. Ведь откуда происходит и самая маленькая горошина? Она тоже создана Богом. А создать горошину ничуть не легче, чем создать Солнечную систему. Не думаю, что для этого нужно меньшее усилие, скорее наоборот.

Последнее показалось Элизабет легким преувеличением, потому что, будь Земля не больше горошины, на ней не нашлось бы места для Адама и Евы.

Похоже, волхв опасался, что девочка начнет возражать ему. Чтобы избежать этого, он снова заговорил:

— Будь на небе всего лишь одна-единственная звезда, эта звезда была бы достойна такого же восхищения, как и все звезды, вместе взятые. Никто же не жалуется из-за того, что на небе светит только одна луна, напротив, будь на небе сотни лун, они просто мешали бы друг другу. Мириады звезд — это очень много. А когда чего-то слишком много, человек перестает замечать это. Так, гуляя под звездным небом, не замечаешь каждую звезду в отдельности, а только целую россыпь.

Элизабет полностью согласилась с его словами. Она часто смотрела на звездное небо, но не могла различить на нем каждую звездочку.

Каспар продолжал:

— По мнению священных царей, Бог немножко избаловал людей тем, что создал сразу слишком много всего, и столь удивительного, что кое-кто не замечает самого Творца. В некотором роде он как бы спрятался от всех. А это было бы невозможным, если бы результатом его творения были только четыре человека, три дерева, две овцы и восемь верблюдов. Если бы в море жила одно-единственная рыба, тогда люди могли бы видеть, насколько она совершенна. И конечно же, в таком случае все постоянно задавались бы вопросом, кто ее создатель.

Мудрец замолчал и огляделся вокруг. Элизабет подумала, что, вероятно, он ждет аплодисментов в награду за свои слова, на всякий случай она захлопала в ладоши. Тогда и все остальные зааплодировали.

— Ладно, ладно, — остановил их Каспар. — Никакой особенной мудрости я не высказал.

А потом, подумав, он возразил сам себе:

— Хотя высказанное мною все же бесконечно больше, чем ничего.

Процессия паломников спустилась вниз, к маленькому городку на берегу узкого пролива.

— Этот пролив называется Малый Бельт, а городок — Миддельфарт, — пояснил Эфириил. — Время тысяча пятьсот четвертый год от Рождества Христова.

Не успела Элизабет спросить, на чем они будут переправляться через пролив, как увидела, что Навин идет к лодке, пришвартованной к небольшой пристани. В лодке сидел молодой человек и изо всех сил тянул тонкую рыболовную снасть. Завидев ангела Эфириила, он выпустил ее из рук и упал навзничь на настил лодки.