Ужасные времена

Приключения Эдди Диккенса

Книга 3

Перевод И. Н. Фридмана

Иллюстрации Дейвида Робертса

Если эта книга об Эдди Диккенсе — первая, попавшаяся вам на глаза, НЕ ПАНИКУЙТЕ!!! В каждой книге рассказывается о каком-нибудь отдельном приключении. Тем не менее те из вас, кто встречался со мной и с Эдди регулярно, начиная с «Беспросветного Тупика» и кончая данной книгой, безусловно, получат дополнительное удовольствие от чтения (по крайней мере, я на это надеюсь). Некоторые читатели — ладно, ладно: многие читатели — спрашивают, почему эта книга об Эдди Диккенсе — последняя и почему бы мне не написать еще десяток-другой подобных историй. Но кто вам сказал, что это последняя книга об Эдди Диккенсе? Да, это последняя книга трилогии, но кто (или что) может помешать мне написать что-то вроде «дальнейших приключений»? Знаете, у меня такое чувство, что я так и поступлю, дайте только срок. А пока вам остается только наслаждаться «Ужасными временами».

Филип Арда

— В Америку? — изумился Эдди Диккенс. — Ты хочешь, чтобы я поехал в Америку?

Его мать кивнула. Это далось ей с большим трудом, поскольку ее шея была стиснута ортопедическим воротником — таким высоким, что он больше походил на те ветеринарные ошейники-раструбы, которые надевают на собак, чтобы помешать им расчесывать раны языком; единственная разница состояла в том, что ее воротник был изготовлен не из пластика, а из китового уса и накрахмаленного льняного полотна.

Пока вы еще не закричали: «Бедный кит!» — и не засели за кляузное письмо с жалобой на автора, я хотел бы обратить ваше внимание на два обстоятельства: во-первых, описываемые события происходили в девятнадцатом столетии, когда все было иначе, чем в двадцать первом; во-вторых, кит, из уса которого был изготовлен каркас воротника миссис Диккенс, умер естественной смертью после долгой и насыщенной событиями жизни в морских глубинах — жизни, в которой было много песен, так как киты, по-видимому, больше всего на свете любят петь.

Я готов признать, что он не сделал официального заявления: «Надеюсь, когда я умру, мой ус используют в медицинских целях», — однако будем справедливы: в него не всадили гарпун в расцвете лет, а дали дожить до старости. (Хотя я называю кита «он», мне неизвестно, какого пола был тот конкретный кит, услугой которого воспользовалась миссис Диккенс. Прошу прощения, если это была дама.)

Поймите меня правильно: я не хочу сказать, что Эдди и его мама думали о подобных вещах в тот холодный зимний день, когда они шли по подъездной дорожке к Беспросветному Тупику. Вовсе нет. Как вы уже поняли, миссис Диккенс только что кинула пробный шар насчет того, не хочет ли Эдди поехать в Америку. Разумеется, я не имею в виду, что она на самом деле кинула шар. Ничуть не бывало. Просто это образное выражение; его используют, когда имеют в виду попытку узнать что-либо об истинных намерениях того или иного человека. Хотя, как это ни странно, миссис Диккенс действительно кинула не так давно предмет шарообразной формы — а именно бомбу. Точнее говоря, не кинула, а уронила, и не бомбу, а пушечный снаряд, начиненный взрывчатыми веществами. Этим и объясняется тот печальный факт, что она носила ортопедический воротник и — увы, я должен сообщить вам и это — передвигалась при помощи костылей.

Ей еще повезло, что она так легко отделалась. К счастью для нее, после того как миссис Диккенс споткнулась, бомба (похожая на большой медный шар или гигантскую круглую пулю), выскользнув у нее из рук, перелетела через невысокую каменную ограду, отделяющую расположенный на возвышенности цветник с розами от низинной части сада. Эта низинная часть и пострадала от взрыва, хотя нельзя сказать, что она была полностью разрушена. Да, там образовалась воронка, все вокруг было завалено землей, а грушевое дерево вырвано с корнем. Но кроме него, мало что пострадало. Если не считать одного из отставных солдат Безумного Дяди Джека, спавшего под ревенем, в тени от его больших листьев. Этого человека разнесло на мелкие кусочки. Мама Эдди пришла в ужас. Она несколько дней чувствовала себя виноватой и больше никогда в жизни не ела ревень, разве что в салате или с майонезом… ну, и еще она продолжала пить прохладительный напиток из ревеня, но только в жаркую погоду.

Безумный Дядя Джек попытался утешить ее: он сказал, что, если бы это был действительно бравый, стоящий солдат, он давно бы уже героически погиб от взрыва в какой-нибудь битве. Кроме того, он подозревал, что этот незадачливый вояка жевал ядовитые листья ревеня, поэтому, по мнению Дяди Джека, он погиб бы в любом случае, независимо от того, перекинула бы миссис Диккенс бомбу через ограду или нет.

Прежде чем вернуться к Эдди и его маме, бредущим по подъездной дорожке к Беспросветному Тупику и обсуждающим вопрос о том, не поехать ли Эдди в Америку, хочу удовлетворить любопытство тех читателей, которые непременно хотят узнать, как и почему у такой в общем-то мирной женщины, как миссис Диккенс, оказалась в руках бомба. Очень просто: потому что она нашла ее в своей шкатулке для шитья. Дело было летом (вы могли бы и сами догадаться об этом по размерам листьев ревеня), и ее изрядно раздражал яркий свет, проникавший через щель между занавесками; вот она и решила сшить их. Вместо того чтобы найти в шкатулке привычные вещи, как то: катушки с нитками, коробочку с булавками, пакетик с иголками и сушеные бобы (рассортированные по размеру), — она не обнаружила в ней ничего, кроме медной бомбы, изготовленной из артиллерийского снаряда.