Рождение неолиберальной политики - [139]

[798]. Таким образом, администрация Картера продолжила путь в направлении, намеченном при Никсоне, и создавала предпосылки для решительных действий Рейгана после 1980 г. Стратегия Картера была схожа со стратегией Лейбористской партии в Англии, где, как мы видели, эксперименты с жилищными инвестиционными программами преследовали двоякую цель: передать решение жилищных вопросов муниципалитетам и одновременно сократить им финансирование. Кроме того, стратегия администрации Картера создавала атмосферу, благоприятную для сотрудничества местных властей с частным сектором, и тем готовила почву для организации внутригородских зон предпринимательства при Рейгане.

В качестве контрапункта своего фискального аскетизма администрация Картера провела очень важную корректирующую реформу — закон о реинвестициях в местные сообщества. Этот закон, принятый в 1977 г., гарантировал малоимущим группам — в особенности афроамериканцам и другим меньшинствам — доступ к получению в банках льготных жилищных и ипотечных кредитов. В частности, закон запрещал неприглядную практику зонирования, когда банки ранжировали районы в соответствии с уровнем риска неплатежеспособности их населения[799]. Эта практика нередко становилась предлогом для продолжения расовой сегрегации в американских городах, поскольку районы, заселённые чернокожими, обычно получали низкий рейтинг и их жители практически не имели возможности получить кредит на приобретение жилья в других, особенно пригородных, районах. С точки зрения «либеральных» реформаторов в администрации, эта практика была тем более неприемлемой ещё и потому, что рейтинги преимущественно белых районов понижались, если в них начинали селиться чернокожие. В результате напряжённость только обострялась, и в связи с расовым смешением в разных районах дело доходило даже до волнений.

Закон о реинвестициях в местные сообщества обязывал банки выдавать кредиты физическим лицам и предпринимателям, зарегистрированным в городских районах с населением низкого и небольшого достатка, наравне с жителями зажиточных и преимущественно белых пригородов. Условием деятельности банков стала обязанность выдавать кредиты во всех районах, где они в соответствии с лицензией могли вести операции. Созданный законом новый порядок финансирования позволил успешно регенерировать такое районы, как Норт-сайд Манчестер в Питтсбурге, где, по словам историка Томаса Ханчетта, «местные активисты использовали доллары закона о реинвестициях в местные сообщества, чтобы запустить процесс достойной внимания модернизации»[800]. Закон был примером усилий Демократической партии по увеличению доступности жилья для обитателей бедных районов, несмотря на федеральные бюджетные ограничения конца 1970-х годов. Он стал важной реформой, поскольку искоренил болезненную и неправомерную форму жилищной дискриминации, которая пятнала облик юридического равенства и гражданских прав в послевоенной Америке.

Демократия собственников и индивидуальная свобода: жилищное обеспечение и неолиберальные идеи

На этом месте необходимо ненадолго вернуться к неолиберальным идеям и их связи с другими консервативными идеями — не потому, что они оказали воздействие на только что описанные политические решения и принятые меры, а потому, что работы, например, Фридриха Хайека и Милтона Фридмена сильно повлияли на некоторых ключевых архитекторов политики правительств Рейгана и Тэтчер. На фоне послевоенной жилищной политики возник новый комплекс идей по поводу дешёвого жилья, городской политики и бедности. Он резко противоречил основным принципам Нового курса в США и социал-демократического устройства в Англии, но остался тесно связанным с традиционными консервативными представлениями о частной собственности и городском пространстве.

Такие неолиберальные рецепты, как приватизация государственного жилья и зоны предпринимательства, применялись не изолированно. Напротив, они соседствовали с типичными консервативными убеждениями о важности частного домовладения, теми убеждениями, которые нашли отражение в концепции «демократии собственников» английского премьера-консерватора Энтони Идена. Выступая на конференции Консервативной партии в 1946 г., он сказал: «В основе нашего подхода ко всем этим [социальным] проблемам лежит один принцип, принцип, который делает нашу позицию прямо противоположной социализму. Цель социализма — государственная собственность на все средства производства, распределения и обмена. Наша цель — демократия собственников в масштабе всей страны… Если наши оппоненты верят в государственный капитализм, то мы верим в максимально широкий индивидуальный капитализм. Я считаю это фундаментальным принципом нашей политической философии. Человек должен быть господином внешних обстоятельств, а не их рабом. В этом и состоит свобода. И именно в понятии частной собственности человек обретает власть над обстоятельствами. Полноценное развитие личности и сохранение индивидуальной свободы зиждется на институте собственности»[801]. Понятие демократии собственников было лейтмотивом жилищной политики Консервативной партии в послевоенный период. Этот лейтмотив несколько потускнел в правительствах 1950-х годов и стал скорее общим пожеланием, чем политической реальностью, поскольку Уинстон Черчилль, Энтони Иден и Гарольд Макмиллан поощряли муниципальное строительство в русле своего примирения с основными элементами английского социального государства. Идея возродилась при Хите, и с тех пор вплоть до сего дня сменявшие друг друга консервативные политики подтверждали свою верность ей. В частности, Маргарет Тэтчер и её преемник Джон Мейджор (1990–1997) конкретизировали эту концепцию, и в их версии она стала демократией акционеров, появившихся в результате кампаний по приватизации