Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [226]

Общий вопрос о судьбе казачества неоднократно возникал перед 3-й Думой, иногда по случайным поводам, в связи с каким-нибудь законопроектом, иногда же пытались его поставить казачьи депутаты, главным оратором коих был неизменно донской депутат Харламов.

При обсуждении вопроса об обеспечении лошадьми при мобилизации казаков 3-й очереди, во время прений, граф Бобринский (Тул. губ.) высказал мысль, что надо принять и эту частную меру, так как неизвестно, сможет ли в скором времени Государственная дума пересмотреть все положения о казаках. Он заявил, что фракция умеренно правых «конечно, не стремится к тому, чтобы «приравнять казачьи войска ко всему населению Российской империи». Он отметил также, что одно Донское войско израсходовало за 1804–1907 гг. на мобилизацию 9 000 000 руб. войскового капитала.

Социал-демократ Полетаев высказался от имени фракции «в интересах самого же казачества» за «уничтожение казачества, как военной касты» и за «подведение казаков по отбыванию воинской повинности под общий закон». Поэтому с.-д. фракция голосовала против «предложенного здесь частичного улучшения положения казаков за счет населения, проживающего на казачьих землях».

Представитель Дона Харламов в большой речи указал на хозяйственное расстройство казачьего населения, явившееся результатом нарушения прав и преимуществ казачества, особенно же в области земельной, результатом усиления военной тяготы, падающей на казачество, уничтожение самоуправления и самодеятельности Дона.

Марков 2-й заявил, что «казаки существуют не только для того, чтобы им хорошо жилось, но и для того, что они должны защищать страну», и что казак, который сидит на казенной лошади с казенным вооружением, будет не казак, а драгун, гусар, «все что угодно, но это не будет казак».

Донской депутат И.Н. Ефремов и кубанский – Бардиж поддержали Харламова. Последний, отвечая Маркову 2-му, заявил: «Казак создался на воле, свободе, он создался на окраинах Российского государства, он грудью отстаивал границы государства. Казак вольно служил и бился с неприятелем. Это теперешнее государство сделало казака драгуном, гусаром… Если служба казачьего войска нужна государству, то государство не может доводить часть населения до такой степени, чтобы она окончательно разорилась…»

Сущность обсуждавшегося законопроекта, внесенного Военным министерством еще во 2-ю Думу, заключалась в мобилизации части лошадей, принадлежавших невойсковому населению области, когда происходила мобилизация казаков, которые, по закону, не обязаны были содержать их в мирное время[792].

При первом же обсуждении бюджета 3-й Государственной думой было принято, без прений, предложенное бюджетной комиссией пожелание, касавшееся казачества. Оно было формулировано следующим образом: (п. 8). «Немедленное введение в казачьих областях широкого местного самоуправления на выборных началах; выделение из веденья военного управления гражданских, культурных и экономических вопросов казачьей жизни с передачей их органам местного самоуправления и изъятие органов гражданского управления из ведения Военного министерства»[793]. Это пожелание, принятое по требованию казачьих депутатов, стало программою Думы в казачьем вопросе».

Вопрос о казачестве был поставлен пред 3-й Думой в полном объеме, впервые, при обсуждении сметы Главного управления казачьих войск в 1910 г. По этому вопросу успели высказаться лишь докладчик бюджетной комиссии Звегинцев, из донцов – Харламов и Петров – и оренбуржец Шеметов. Однако Дума торопилась с рассмотрением бюджета и ограничила речи 10-минутным сроком. Поэтому депутаты Войлошников, Лисичкин, Кирьянов и Маньков протестовали против этого постановления и отказались говорить. «Голос Забайкальского казачьего войска будет услышан вами через ваши головы в другое время», – сказал Войлошников.

Звегинцев сообщил о скором расформировании Главного управления казачьих войск и признал, что «жизнь казачества далеко не стоит в том положении, в каковом она могла бы стоять». Напомнивши о пожеланиях Думы о введении самоуправления в казачьих областях, Звегинцев добавил: «Понятно, это местное самоуправление должно быть казачьим, потому что в казачьих областях хозяевами могут быть и должны быть только казаки… На иногородних можно смотреть лишь как на пришельцев из соседних областей, живущих там ввиду некоторых своих выгод, но очевидно не как на хозяев войска». Отсутствию самоуправления приписывал Звегинцев печальное состояние войсковых капиталов, смешение управления земскими капиталами с общим управлением войска. По мнению Звегинцева, для выяснения дела о войсковых капиталах нужна была сенаторская ревизия местных хозяйств в войсках.

Необходимо было законодательное отделение местных расходов от общегосударственных. Постепенное развитие тех органов самоуправления, которые должны создаться, должно снять с Военного министерства заботу управления гражданским отделом жизни в казачьих областях. Органы эти должны быть подчинены министерству внутренних дел.

Харламов с радостью приветствовал уничтожение Главного управления казачьих войск. Цитируя юбилейное издание министерства, он доказывал, что «главной заботой этого управления» было «возможно прочное подчинение казачьего населения центральной власти», и с этою целью: «упразднение внутреннего самоуправления казачества», возвышение казачьего чиновничества и превращение его «в исполнителей велений государственной власти, как прежде они были исполнителями решений войскового круга»