Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917 - [220]

Таким образом, проект нераздельного восстановления собственности на землю в пользу казаков, законных наследников Донской республики, был утопичен. Кроме того, и местное крестьянство имело полное право желать улучшения своей участи. Казачья масса готова была пойти навстречу донскому коренному крестьянству. Но «иногородних», пришлое крестьянство, а также кулаков и маклаков, арендаторов казачьих паев, казачество не желало терпеть на своей казачьей земле.

Равным образом, казачество считало преступным какое бы то ни было покушение на войсковое владение так называемыми угодьями (лесами, каменноугольными копями, соляными озерами, свободными войсковыми землями). Это войсковое владение оно готово было защищать с оружием в руках. Если мы вспомним, что казаки были некогда гражданами вольной колонии, что, присоединяясь к метрополии, они получили и получали постоянно подтверждение своего права на войсковые земли и угодья, то мы поймем и их желание отстоять эти земли от пришельцев из метрополии, и осторожность правительства в этом вопросе.

Казачество готово было поступиться в пользу коренного донского крестьянства землями, которые были бы отобраны у помещиков. Но отобрание войсковых земель и угодий и проекты уравнительной разверстки донских земель между всеми жителями края, старыми и новыми пришельцами, да еще теми, кого метрополия могла бы двинуть на Дон, – это вызывало в казачестве самое резкое неодобрение и глубокое возмущение.

Исторический узел, завязавшийся на Дону и в правовом, и в земельном вопросе, не был разрешен первой революцией. 1-я Дума была распущена тогда, когда хотела приступить к первым шагам по распутыванию аграрного вопроса во всей России.

Левые донские депутаты понесли последствия своей деятельности в 1-й Думе.

Присутствовали в Выборге и подписали там воззвание следующие донские депутаты: Крюков, Хартахай и Афанасьев.

Отсутствовавший случайно из Петербурга Харламов прислал свою подпись по телеграфу.

Привлечены к суду оказались лишь те трое, которые присутствовали в Выборге[771]. Кроме того, саратовскому депутату Дитцу предъявлено было обвинение в том, что он распространял выборгское воззвание среди крестьян Усть-Медведицкого округа Донской области.

Все три донских депутата, не отрицая факта подписания воззвания, не пожелали дать никаких объяснений. Все трое они были приговорены к трехмесячному заключению, которое и отбыли. Главная сущность привлечений по выборгскому процессу заключалась, конечно, в лишении политических прав.

Независимо от привлечения по выборгскому процессу правительство применило к бывшим членам 1-й Государственной думы ряд репрессий в порядке административном, в частности к депутатам-донцам. Новочеркасская духовная консистория постановила лишить сана священника К. Афанасьева и заключить его в монастырь. Афанасьев ответил протестующим письмом на имя Синода. За отказ отправиться в Кремонской монастырь Афанасьев был арестован.

Прихожане хутора, где был священником Афанасьев, дважды посылали в Синод просьбу о восстановлении его в правах и о возвращении его на место прежнего служения. В.А. Харламов вынужден был прервать педагогическую деятельность и покинуть Новочеркасск. To же произошло с Крюковым, который покинул место преподавателя. Араканцеву был закрыт доступ в прокуратуру, и ему пришлось записаться в сословие присяжных поверенных[772].

Глава 48 Донские депутаты и казачьи дела во 2-й Думе. 1907 г

Выборы во 2-ю Думу проходили на Дону при усиленном давлении со стороны администрации, особенно в городах. В Ростове-на-Дону за 4 дня с 7 по 11 января 1907 г. было арестовано свыше 300 человек. Там же не доставлялись полицией повестки: по одному 2-му участку пристав вернул «неврученными» 567 повесток, а 273 повестки попросту исчезли. 18 января генерал-губернатор закрыл газету «Народная мысль», поддерживавшую прогрессивных избирателей. Блок правых, под угрозою бойкота, требовал у «Приазовского края» напечатания его списка и воззвания. Два выборщика в области – один бывший артиллерийский офицер, другой священник – за речи на собрании выборщиков были арестованы и т. п.[773]

24 февраля 1907 г., когда казаки давали депутатам наказы, наказной атаман запретил это. Станичный сбор новочеркасской станицы составил в ответ на это приговор на имя депутатов 2-й Думы и постановил, что приказ атамана нарушает казачьи интересы. «Нужды нашей станицы, – писали новочеркассцы, – более всего известны нам, выборным, и мы всегда должны заявлять о них и не можем умолчать о том, что нас давит и мешает жить по правде. Выбранные в Думу от Донской области депутаты только тогда внесут в нашу жизнь изменения к справедливому и лучшему, когда будут осведомлены о наших нуждах… В видах всего указанного, мы считаем за станичным обществом законное право в нужных случаях касаться наших общественных недугов и доводить о них до сведения членов Государственной думы…»

Станичный атаман Седов был за этот приговор сперва удален со службы, а потом предан суду, приговорившему его к отрешению от должности. Новочеркассцы упорно боролись и добились восстановления Седова в должности, а суд, при вторичном рассмотрении дела, приговорил его лишь к выговору