Ромка едет на охоту - [8]

Подрастет — узнает, решил отец. Главное, чтобы он вырос честным человеком и не стал белоручкой.

Когда обрывистые берега острова Дальнего остались за кормой и лодку вынесло на стрежень реки, он пересел к мотору и решительно дернул за шнур запуска. Мотор взвыл, но Ромка с Диком, как говорится, даже ухом не повели — так они крепко спали.

Крылья вверх!

Три дня пролетели незаметно.

«Ласточка» спустилась по Волге еще ниже и вошла в протоку, которую отец ласково называл воложкой. Вскоре воложка соединилась с большим, но, видать, мелким озером: во многих местах оно заросло кугой и камышом.

Причалив лодку к чистому и сухому бережку, они разбили под деревьями новый стан: поставили палатку, разложили костер, вскипятили чай.

Когда пили чай, к ним подошел старичок с удочками, видно, местный: никаких вещей при нем не было — только пара удилищ из сухих хворостин да консервная банка с червями.

— Хлеб да соль, — сказал он, приподнимая кепку.

— Садитесь, дедушка, пить чай.

— Чайком можно побаловаться, — охотно согласился старичок. — Вы рыбачите или на охоту приехали?

— Рыбачили. А теперь вот думаем поохотиться.

В это время вдали послышались выстрелы.

— Началось… — вздохнул старичок.

— Раньше времени стреляют, — недовольно сказал отец. — И тут браконьеры!

Ромка теперь знал, кто такие «браконьеры», поэтому поддакнул отцу:

— Угу…

И тут же спросил:

— А когда мы начнем охотиться?

— Через часок можно начинать. Но сначала я схожу на разведку: выберу местечко, где мы с тобой устроим засидку.

— А малыш пока пусть со мной останется, — сказал старичок. — Я вот тут думаю зорьку посидеть. Говорят, линь берет хорошо и сазанчик попадается… Тебя как зовут-то?

— Рома.

— Ну а меня Федулыч. Ты ловить умеешь?

— Умею.

— Вот и давай соревноваться. Ты будешь ловить городскими удочками, покупными, а я — деревенскими, самодельными, посмотрим, чья возьмет… Согласен?

— Согласен… — неуверенно сказал Ромка.

— А ты, добрый человек, — обратился Федулыч к отцу, — пойди-ка вон в тот лесок. Там есть глухое озерко, и утки есть. Только что видел.

Отец не торопясь собрал ружье, надел патронташ, хитро подмигнул Ромке и ушел.

К удивлению Федулыча и Ромки, возвратился он скоро. На поясе у него висели две убитые утки, а в руках он принес живую.

— Живая? — обрадовался Ромка. — Как ты ее поймал?

— Я наставил на нее ружье и крикнул: «Крылья вверх!». Она испугалась и подняла крылья — сдалась в плен.

— Ох ты! Вот здорово!

— Еще пойдешь? — спросил Федулыч, снимая с крючка очередного линька и кидая его в торчащую из воды горловину садка.

— Нет, не пойду. На шулюм есть, а больше нам не нужно.

— Это правильно, — одобрил Федулыч. — Все бы так рассуждали — дичи было бы побольше…

Отец уложил патроны в сумку, прикрыл убитых уток травой, а живую посадил в маленький Ромкин рюкзачок. Отойдя в сторонку, он принялся чистить ружье.

А Ромка тем временем достал из палатки свое деревянное ружье, осторожно развязал рюкзак и, нацелив ружье на утку, звонко крикнул:

— Крылья вверх!

Утка взмахнула крыльями и… полетела. Дик разразился ей вслед радостным лаем.

Осторожно повесив ружье на сучок, отец подошел к ошеломленному Ромке. Он хотел сказать: «Эх, ты! Я же пошутил. Разве утка понимает человеческий язык? Я не кричал: «Крылья вверх!». Просто она испугалась моего выстрела и наткнулась на дерево. Я и подобрал ее, оглушенную. А теперь утка отошла и вот, пожалуйста, — улетела…». Так хотел сказать отец. Но не сказал. Ему было жалко Ромку, в глазах у которого стояли слезы.

— Не горюй, малыш, — похлопал он сына по плечу. — Нам хватит и двух. А этой утке повезло — ну и пусть живет!

— Почему она меня не послушалась?

— Так у тебя ружье-то не настоящее! — улыбнулся отец. — Утка, она хитрая, соображает, кому в плен сдаваться, а от кого и удрать можно…

А потом они до самой темноты ловили сазанчиков и линьков. Ромка с отцом натягали изрядно, но перещеголять Федулыча не смогли. Уходя, он показал Ромке огрузневший от улова садок и пошутил:

— Рыба, она знает, кто ее любит больше, чем уток!..

Шустрик и Мямлик

Стоял теплый солнечный денек. Отец лежал под деревом и читал книгу. Дик спал возле него. А грустный Ромка сидел с удочкой на берегу озера.

Он был грустный потому, что накануне из лодки убежал Пушок. Куда и как он убежал, никто не видел. Даже Дик, ночевавший около палатки, на вопрос: «Где Пушок?» — только виновато помахал хвостиком.

«Ежик убежал, утка улетела… Что я теперь покажу маме? — думал Ромка. — А Костя? Разве он поверит, что у меня был настоящий ежик?»

Он забыл про поплавок и спохватился только тогда, когда удилище, лежавшее возле его ног, тихонько поползло в воду. Ромка схватил удилище и потянул на себя. Что-то тяжелое было на конце лески.

— Пап, поймал! — закричал он. — Помоги!..

Подбежавший отец осторожно вывел на песок… черепаху. Это была небольшая черепаха, можно сказать, черепашонок. Но Ромка видел черепах только на картинке, поэтому глядел на свою добычу боязливо.

Отец вынул изо рта черепахи крючок и положил ее на травку подальше от воды. Черепаха втянула под панцирь голову, ноги и хвостик и лежала неподвижно. Дик тявкнул для храбрости, но подойти к черепахе, как и Ромка, не решился.