Роль, заметная на экране - [37]

Шрифт
Интервал

— Ну, что расплакалась? — улыбнулся он. — Больно за косы тянул?

— Вы хитрый, Хабир, — улыбнулась теперь и я.

— Гримеры, вытрите героине глаза! — позвал Вадим, подходя ко мне. — Раечка, вы были так трогательны, что я сам чуть не разревелся!

— Внимание, товарищи, съемка! — опять разнеслось по поляне.

Мы повторили и так же точно уложились в музыкальный отрывок. Все было в точности, как на репетициях.

Я увидела на лицах невольное разочарование.

— Что ж, неплохо, неплохо, — сдержанно сказала Анна Николаевна.

— Раюша, — обратился ко мне Евгений Данилович. — Когда вы сами холодны, остаемся равнодушными к событиям и мы — зрители… Попробуем еще разок? — Он с надеждой взглянул на меня и сказал в микрофон: — Снимаем еще дубль.

На этот раз, протащив меня по поляне, Хабир почти швырнул к своим ногам и, приблизив мою голову к своему жестокому лицу, прошептал:

— А тот, кого ты любишь, не сделал бы шага, если бы тебя действительно отдавали в четвертые жены такому, как я… Ему наплевать на тебя…

Это было ужасно. Задохнувшись, я застыла, потом хотела вырваться, забыв о съемке. Он схватил меня еще и другой рукой и не отпускал.

Я поняла, что он сказал правду, но не заплакала. Не чувствуя боли, я всей тяжестью повисла на своих косах, намотанных на его руку, и только водила глазами, ожидая, когда окончится дикая пляска и можно будет уйти.

Но вот воины уже отошли в сторону и смолкла музыка, а Хабир все еще меня не отпускал. Теперь он держал меня за обе руки, поставив перед собой.

— Прости меня. Я не знал… Я сказал просто так, первое, что пришло в голову… Прости…

Меня било как в ознобе. Я ничего не могла ему ответить. Да я и не знала, где правда, а где неправда в его словах.

— Ну, что тут у вас? — подошла к нам Анна Николаевна.

— Я чересчур сильно затянул ей косы, — слукавил Хабир. — Еще раз прошу прощения!

И он быстро отошел от нас.

— Видишь, Раюша, твоя слава растет и без танцев — сказала Анна Николаевна, поправляя мне серьгу, запутавшуюся в волосах. — Сегодня тебя превозносили, как современную Комиссаржевскую… Даже не можем понять, какой дубль лучше: первый или этот, с отчаянным взглядом…

Я молчала. Не потому, что хотела незаслуженно прослыть хорошей актрисой и умалить заслугу Хабира, управлявшего мной. Мне нужно было побыть одной и разобраться в себе.

Пока Вадим и Лена расставляли по местам бело-голубых друзей пастуха, я уселась на раскладушке под деревом. Теперь мне было понятно, что я выдала себя самой себе. Давно я дала слово смириться с отношением Вадима ко мне только как к исполнительнице главной роли. У него своя жизнь, своя семья… Мы товарищи по работе, и всё… Я понимала это. Но в глубине души, видно, для меня все оставалось по-прежнему, если так потрясли слова Хабира. Видно, понимать все и принять решение поступить благоразумно было еще мало.

Рядом со мной бочком уселся Зяма:

— Не отдохнули еще, Раечка? Вы сегодня показали такой класс игры!..

Я невесело засмеялась:

— Какая там игра! Это Хабир показал класс дрессировки. Как в цирке, в нужный момент щелкнул бичом…

— Успокойтесь, Раечка! — воскликнул Зяма и, вспомнив о своих обязанностях, кивнул в сторону киноаппарата. — Там скоро начинать будут.

— Ладно, идемте, — встала я с раскладушки.

Во время спора бая с народом я, закрыв руками лицо, лежала у ног Хабира с накрученными на его руку косами. Только в конце, когда старейшины требуют три дня на решение, кому отдать невесту, бай отпускал меня. Я кидалась к отцу.

Повторяли это много раз, потому что в съемке участвовало больше ста человек, и то один, то другой двигался не вовремя. К тому же два старика колхозника, с не наклеенными, а собственными белоснежными бородами, принялись против чего-то возражать. Евгений Данилович, любивший во всем точность, стал доказывать им, что старинные рукописи в музеях дают основания утверждать такие права старейшин. Он даже рассказал и объяснил какие-то ритуалы. Анвер, служивший переводчиком, задавал столько своих вопросов и так многословно удивлялся знаниям нашего режиссера, что я успела успокоиться и заметила расстроенный вид Хабира. Он огорченно поглядывал в мою сторону.

— Извините меня, — сказала я, улучив свободную минуту. — Вместо того чтобы благодарить за помощь, я…

Он взял мою руку и крепко пожал.

— Вы не сердитесь? Я действительно хотел помочь!

— Эй, эй, черный бай! — закричал Евгений Данилович. — Мы репетируем или нет?

Наконец, когда солнце приблизилось к шапке леса, все окончилось. Я, отвязав косы, распустила волосы, которым все же порядочно досталось.

— Больно? — спросил, подойдя, Иван Дмитриевич.

— Ничего, — ответила я, растирая пальцами голову.

— Ус-стали? — сочувственно покачал он головой.

— Ничего.

Мы оба рассмеялись.

— Н-научились у меня! — сказал он. — Идемте, есть место в «к-к-козлике».

Мы побежали вместе.

В «козлике» уже сидели операторы, режиссер, Анна Николаевна и Вадим. Свободное место было рядом с ним. Я села.

— Поздравляю вас, — сказал он. — Сыграть лучше не могла бы и сама Комиссаржевская!

Душа моя наполнилась радостью.

— А вам удалось видеть эту знаменитую артистку? — спросила я иронически, досадуя на себя за то, что не могу быть равнодушной к его словам.


Еще от автора Серафима Петровна Полоцкая
Девятый километр

Рассказ С. Полоцкой «Девятый километр» был опубликован в журнале «Огонек» № 5 в 1964 году.


Рекомендуем почитать
Рассказы о животных

В сборник известного эстонского детского писателя вошли три истории животных."Барсук Ураск" - рассказ о молодом барсуке, которому пришлось покинуть обжитую нору и искать новое жилье.Вторая история знакомит читателей с прожорливой выдрой Удрас безжалостно уничтожающей обитателей большого озера. На помощь им приходит сын рыбака.Завершает книгу история про ленивого кота Оту, которого хозяин отнес в лес. Пережив множество приключений, кот возвращается домой.Для младшего и среднего школьного возраста.


Маленький, да удаленький

Повесть эстонского писателя Рудольфа Сирге о жизни щенка Фомки и о его приключениях.Художник-иллюстратор Р. ТийтусДля младшего возраста.


Идеальный щенок

Маленькую Лаки называют "идеальным щенком". У нее кудрявая шерстка, озорные глаза и веселый нрав. Но иногда она ведет себя довольно странно и даже не отзывается на собственную кличку.Когда Лаки попадает в "Питомник на Королевской Улице", Нил и Эмили начинают догадываться, что ее хозяйка скрывает какую-то тайну...


Смотрящие вперед. Обсерватория в дюнах

На заброшенном маяке среди песков живут брат и сестра, Яша и Лиза. Когда-то маяк стоял на берегу Каспийского моря, но море обмелело, ушло. Однажды на маяке появился молодой ученый Филипп Мальшет, который поставил своей целью вернуть изменчивое море родным берегам, обуздать его. Появление океанолога перевернуло жизнь Яши и Лизы. Мальшет нашел в них единомышленников, верных друзей и помощников. Так и шагают по жизни герои романов «Смотрящие вперед» и «Обсерватория в дюнах» вместе, в ногу. С хорошими людьми дружат, с врагами борются, потому что не равнодушны, потому что правдивы и честны.


Я из Африки

Мой дорогой читатель!Хотя ты и старше героини этой повести, все-таки не откладывай книгу в сторону. Познакомься с девочкой из Анголы, из африканской страны, где акации цветут красными цветами, где людей заковывают в цепи и где еще никогда не бывал ни один советский человек.Ты спросишь: а как же я смогла написать эту книгу, если я там не была?Мои ангольские друзья много рассказывали мне о своей прекрасной, страдающей родине, и я поняла, что мой долг рассказать тебе все то, что узнала я. И ты должен ненавидеть жестокую несправедливость, которая еще существует на свете, и ты должен уважать мужественных людей, которые сражаются за независимость родины.


Рассказы старого сверчка о литературе

Рассказы о литературе и писателях — детям… и взрослым.