Рокоссовский. Терновый венец славы - [19]
Они шли гуськом: впереди вышагивал Рокоссовский, за ним топала малышка, стараясь не отставать от папы-великана, замыкала «колонну» Юлия Петровна. За их ногами тянулся, словно шлейф, темно-зеленый росистый след. Он только тогда прекратил их преследовать, когда они вышли на лесную стежку, обильно присыпанную опавшими хвойными иглами.
Запахи лесной земли, хвои, вечнозеленого душистого можжевельника наполняли душу каким-то необыкновенным душевным покоем. Юлии Петровне думалось, что из этих благодатных мест никуда не надо уезжать, что не надо искать другого пристанища, что здесь именно тот уголок земли, где можно тихо прожить всю оставшуюся жизнь.
Солнце уже было в зените, когда Рокоссовские, набрав по кошелке боровиков, возвращались обратно. Кругом — ни звука. Казалось, тишина поглотила лес, землю, небо и все вокруг охвачено беспробудным сном.
— Ой, мамочка! — крикнула Ада. — Посмотрите, какой красивый грибок!
— Доченька, ты его не трогай, — сказал Рокоссовский. — Это ядовитый гриб мухомор.
— Как ядовитый? Тогда почему он такой красивый?
— Не все, доченька, с виду привлекательное является по-настоящему красивым и полезным, — наклонился к дочери отец.
— А что будет, если его съесть?
— Его ни в коем случае нельзя есть, человек сразу может умереть, — пояснил Рокоссовский.
— Я не хочу умирать, — задумавшись, произнесла Ада.
— Оставь этот гриб в покое.
— А почему человек умирает? — Девочка остановилась и посмотрела сначала на мать, потом на отца.
— Человек живет, живет, и к нему постепенно подкрадывается старость, — пояснил Рокоссовский. — Потом человек все больше и больше дряхлеет и умирает. Так заведено в природе.
— А почему так заведено в природе?
— Так устроена жизнь. У каждого начала есть свой конец.
— Я никогда не умру! — надула губки Ада, капризно присев на пенек. — Я не хочу умирать! Не хочу!
— Хорошо, хорошо, доченька, — вмешалась мать, стараясь увести разговор от этой щекотливой темы. — Раз ты не хочешь умирать, значит, будешь жить вечно.
Вскоре они расположились под вековым разлапистым дубом. Юлия Петровна постелила на зеленую траву скатерку, разложила съестные припасы. Они просидели некоторое время за «столом», потом еще долго бродили по лесу, собирая ягоды.
Солнце уже висело над лесом, когда Рокоссовские подходили к своему дому. Ровным желто-красным сиянием ложилась на землю тихая задумчивость летнего вечера. Они решили передохнуть и молча присели на скамейку. В постоянном движении была лишь Ада. Она забегала в дом, возвращалась и приносила то конфеты, то яблоки, то груши.
— Папуля, мамочка, ну съешьте еще по одной, — упрашивала она родителей.
— Спасибо, доченька, — улыбался Рокоссовский и гладил ее по головке.
— Ну, посиди ты, егоза, целый день не находишь себе места, — говорила мать. — Удивляюсь, сколько же в тебе энергии?
Ада пожала плечиками и опустила глаза.
— Очень много.
Рокоссовский рассмеялся, взял на руки дочку и вошел в дом.
Не один раз Рокоссовские, оставив у соседей Аду, посещали Белорусский драматический театр, где часто шли пьесы Янки Купалы и Кондрата Крапивы. Им нравился мягкий, нежный и певучий белорусский язык. Однажды на одном из спектаклей Юлия Петровна уловила реплику актера: «Як ты свинню ня клич, яе завседы выдасть лыч». Она повторила ее несколько раз и попросила мужа перевести ее на русский язык.
— Как ты свинью ни назови, ее всегда выдает рыло.
Жена разразилась таким хохотом, что Рокоссовскому пришлось ее успокаивать.
— Костя, как ты умудряешься с ходу переводить? — спрашивала она.
— Очень просто: белорусский и польский языки во многих словах имеют одни и те же корни — это раз. А второе, поляки и белорусы испокон века живут рядом и взаимопроникновение языков этих народов является очень глубоким.
Быстро, как один день, пролетело лето; наступила осень. Октябрь в Белоруссии оказался дождливым и холодным. То днем и ночью шел нудный и промозглый дождь; то ползал по земле туман; то вдруг, словно коршун, налетал свирепый ветер, безжалостно срывал с деревьев последние листья и, подсушив их, загребал в затишь. В отдельные дни из просветов рваных облаков сочились солнечные лучи и бликами носились друг за другом по полям и озерам.
В это время в Минске командир 3-го кавалерийского корпуса Семен Константинович Тимошенко с командирами соединений и их штабами проводил занятия по оперативной подготовке. В течение трех дней штудировались теоретические основы стратегии и оперативного искусства, изучались вероятный противник и возможный характер военных действий.
Затем Тимошенко с присущей ему дотошностью на карте и макетах местности отрабатывал оперативное взаимодействие между соединениями.
Последний день занятий из теплых, уютных залов был перемещен на приграничную местность. Там предстояло уточнить взаимодействие не только между дивизиями, но и пограничниками. Сначала занятия проводились в Заславле, затем в Рогове, а на заключительном этапе группа прибыла на пограничную заставу напротив местечка Радошковичи, расположенного в трехстах метрах на польской территории. Этот участок границы входил в полосу прикрытия Самарской дивизии.
Книга британского писателя и журналиста Р. Уэста знакомит читателя с малоизвестными страницами жизни Иосипа Броз Тито, чья судьба оказалась неразрывно связана с исторической судьбой Югославии и населяющих ее народов. На основе нового фактического материала рассказывается о драматических событиях 1941-1945 годов, конфликте югославского лидера со Сталиным, развитии страны в послевоенные годы и назревании кризиса, вылившегося в кровавую междоусобицу 90-х годов.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман современного писателя-историка Юрия Когинова посвящен Петру Ивановичу Багратиону (1765–1812), генералу, герою войны 1812 года.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Исторический роман известного современного писателя Олега Михайлова рассказывает о герое войны 1812 года фельдмаршале Михаиле Илларионовиче Кутузове.
Новый исторический роман современного писателя Ивана Фирсова посвящен адмиралу Д. Н. Сенявину (1763–1831), выдающемуся русскому флотоводцу, участнику почти всех войн Александровского времени.