Рокоссовский. Терновый венец славы - [20]

Двухэтажная деревянная пограничная застава располагалась в лесу, на господствующей высоте. Командиру корпуса понравилось, как она была оборудована для ведения оборонительного боя. Каменные стены с бойницами, траншеи, переплетенные лозой, бетонные укрытия — все выглядело с военной точки зрения внушительно и аккуратно.

Рокоссовский взял бинокль и начал рассматривать территорию сопредельного государства. Он видел польскую стражницу[5], разглядывал кладбище, где среди зеленых высоких деревьев высилась золотая маковка церкви, а дальше в центре поселка возвышался белокаменный костел.

— В этом местечке располагается пограничная часть поляков, — сказал Рокоссовский, глянув на стоящего рядом Тимошенко, затем, повернувшись к пограничнику, уточнил: — Владимир Игнатьевич, я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь.

Начальник пограничного отряда доложил обстановку на участке границы, подробно изложил порядок охраны, внес свои предложения по взаимодействию.

Командир корпуса, вооружившись указкой и поглядывая то на карту, то на местность, рассуждал о значении слаженных действий на поле боя частей, соединений и пограничных войск. Под конец своих теоретических выкладок и практических советов он сказал:

— Командир Самарской дивизии не совсем согласен с некоторыми пунктами нашего стратегического плана. Хотелось бы знать, как думает действовать Рокоссовский, если польская военная группировка попытается прорваться с юго-запада в направлении Минска со стороны Баранович.

Начал накрапывать дождь, и участники занятий зашли под навес, устроенный из палатки посередине двора заставы.

— Я думаю, — начал Рокоссовский с легким польским акцентом, — чтобы группировка не прорвалась на нашу территорию, необходимо срочно усовершенствовать фортификационные сооружения на границе. Кроме долговременных огневых точек, наблюдательных и командных пунктов, надо срочно построить капониры для артиллерии и танков.

— Начальник штаба корпуса, — перебил его Тимошенко, — запишите все предложения. Извините, Константин Константинович, продолжайте дальше.

— Я думаю, что военный и экономический потенциал Польши вряд ли позволит развязать с нами войну в одиночку.

— Вы в этом уверены? — осведомился Тимошенко.

— Да, я в этом уверен.

— А вы не ошибаетесь? — напомнил о себе контрразведчик корпуса. — Надо помнить двадцатые годы. Или их некоторые уже забыли?

— Территория Польши — хороший плацдарм для нападения на нашу страну, — произнес Рокоссовский, задетый вопросом, — но наша военная мощь одной Польше не по зубам, и если она вздумает развязать войну, то обязательно будет искать себе союзников. Он посмотрел на контрразведчика и добавил: — Надо иметь в виду, что сегодня не двадцатые годы, а тридцатые. Да, мы тогда драпали из-под Варшавы.

— Может, не драпали, а отходили? — уточнил контрразведчик, поглаживая широкий лоб. — На это были свои причины, и прежде всего — усталость войск.

— Нет, там были другие причины.

— А именно? — контрразведчик играл голосом, удивляя обилием неожиданных интонаций.

— Недооценка противника — раз, — сказал Рокоссовский, — грубые просчеты в управлении войсками — два. И третье — отсутствие взаимодействия с Юго-Западным фронтом, который вместо того, чтобы помочь Западному фронту, топтался на месте под Львовом.

— Между прочим, членом реввоенсовета Юго-Западного фронта был Иосиф Виссарионович Сталин, — важно произнес контрразведчик, — и ошибок там быть не могло.

— А командовал фронтом, — улыбнулся Рокоссовский, — Александр Ильич Егоров.

— Товарищи, мы уклонились от темы, — сказал Тимошенко. — Командир дивизии, продолжайте.

— Если противник все-таки сможет потеснить наши части на юго-западном направлении Минска, то я предлагаю преградить ему путь не Самарской дивизией, как это предусмотрено планом, а другому соединению корпуса.

— А ваша дивизия чем будет занята?

— Своей дивизией я наношу удар в направлении Радошковичи, Граничи и Красное. В Красном перерезаю противнику коммуникации, железную и шоссейную дороги. Одним полком организую там оборону, а остальными частями наношу удар на Лиду и вновь перерезаю железную дорогу и угрожаю противнику с тыла. А дальше все будет зависеть от обстановки и взаимодействия с другими соединениями округа и корпуса.

— Я просил бы обратить пристальное внимание на эти смелые и оригинальные мысли, — сказал командир корпуса.

— Разрешите высказать еще одно соображение, — уверенно продолжал Рокоссовский, заметив неподдельное внимание слушателей. — Вооруженные силы капиталистических стран интенсивно внедряют технику, и, перерезав коммуникации, мы полностью перекрываем кислород противнику и лишаем его возможности активно использовать новейшую технику на поле боя.

— Очень дельное предложение, — сказал Тимошенко, улыбнувшись. — Мы внесем изменения в планы и подумаем насчет усиления дивизии танками и артиллерией.

На этом занятия закончились.

Глава шестая

1

Многие интересные замыслы и планы в Самарской дивизии Рокоссовский, к сожалению, осуществить не успел, но ожиданий тех, кто его сюда назначил, не обманул: дивизия была наиболее боеспособным соединением в Белорусском военном округе.