Родной берег - [27]

– Как все же это чувство возникает?

Китти бросила на него быстрый взгляд из-под нахмуренных бровей, и на мгновение ее милое лицо омрачилось печалью.

– Вот стоишь у причала в Нью-Хейвене и знаешь, что он отправляется на смерть…

Ларри отвернулся, устремив взгляд на дом. Все вдруг отступило далеко-далеко. Не доверяя собственному голосу, он лишь медленно кивнул, давая понять, что услышал ее слова.

– Мы собираемся пожениться, – добавила Китти. – Ты, наверное, считаешь меня полной дурой.

– Нет, – ответил он, – конечно нет. Прекрасная новость. – Ларри старался говорить как можно бодрей. – Что ж, поздравляю и все такое. Старина Эд, счастливчик!

– Я правда люблю его, Ларри. Так люблю, что даже сердцу больно.

Они возвращались той же тропинкой. Ларри чувствовал мучительную опустошенность, но, словно подчиняясь странному чувству самосохранения, рассказывал об Эде самое хорошее, что мог вспомнить:

– В школе он был моим лучшим другом. Никто не знает его так, как я. Он невероятно умен и беспощадно честен. Любит притворяться, будто знает все наперед, хоть это и не так. На самом деле его слишком многое беспокоит. Отсюда и его печаль.

– Печаль, – повторила Китти. – Мне кажется, именно за это я и люблю его.

– Он будет отличным мужем, – заверил Ларри. – Если уж Эд обещает что-то сделать, то обязательно сделает. Погоди! – Он внезапно вспомнил утреннее совещание. – Если вы собираетесь пожениться, то лучше поспешить. Его в любой момент могут отправить в рейд.

Китти крепко пожала его руку.

– За что это?

– За то, что ты такой хороший.

Они в молчании подошли к особняку, где ждали автомобили и водители.

– Пойду гляну, скоро ли они там, – сказал Ларри.

У темной дубовой лестницы в центральном коридоре он столкнулся с бригадиром Уиллсом, только-только завершившим переговоры с генералом Робертсом.

– Все готово, – сообщил бригадир, – скоро выдвигаемся.

Ларри пошел к выходу рядом с бригадиром.

– По поводу операции, сэр, – начал он, – знаю, заправлять всем будут канадцы. Но не найдется ли у вас местечка для меня?

– Мы не на пикник едем, лейтенант.

– Это и моя война, сэр.

– Ну что ж, вы правы.

Они вышли во внешний двор. Водители уже стояли около автомобилей, дожидаясь офицеров.

– Вы мне пригодитесь, лейтенант. Но следует сдать дела в Штабе совместных операций.

– Спасибо, сэр.

Бригадир направился к своей машине. Китти открыла заднюю дверь.

– На базу, капрал.

Ларри посмотрел, как «хамбер», миновав гигантские секвойи, скрылся из виду, и побрел к конюшням, где оставил мотоцикл. И долго еще стоял там со шлемом в руках, прежде чем его надеть.

Усевшись на заднее сиденье, бригадир спросил Китти:

– Вы знакомы с лейтенантом Корнфордом?

– Да, сэр.

– Он только что спрашивал, может ли присоединиться к нам во время боевых действий. – Бригадир покачал головой, размышляя о просьбе Ларри. – Вот она какая, война. Оставляя дом и родных, мужчина по собственной воле встает на линию огня. И не надо говорить, что он делает это ради свержения тирании или во имя своей страны. Он делает это ради своих товарищей. Война – такое дело. Когда твои товарищи сражаются и умирают, ты хочешь сражаться и умереть рядом с ними.

– Так точно, сэр, – ответила Китти.

* * *

Как работает система, Ларри уже усвоил. Вместо того чтобы передавать прошение по инстанции, он заглянул к Джойс Уэддерберн.

– Мне всего на пару минут, – пообещал он секретарше Маунтбеттена.

– Его сейчас нет, – ответила Джойс. – Но если вы можете подождать…

– Конечно, могу.

– «…не меньше служит тот высокой воле, кто стоит и ждет»,[9] – продекламировала она с улыбкой.

– Спорим, вы не знаете, откуда это, – улыбнулся Ларри. – Понятия не имею.

– Мильтон. Сонет «О слепоте». «Служа ему, по тысячам дорог мы все спешим, влача земное бремя». Речь о Боге конечно же.

– Надо же, какой ты умный!

– Только невостребованный, – вздохнул он, усаживаясь в кресло для ожидающих.

Маунтбеттен вошел минут через пятнадцать, в сопровождении Гарольда Уэрнера – стремительным шагом, явно очень торопясь. Заметив Ларри, остановился у дверей кабинета:

– Меня ждете, лейтенант? – Небольшая просьба, сэр.

В кабинете Маунтбеттен выслушал Ларри и повернулся к Уэрнеру:

– Вот почему мы одержим победу в этой войне, – и обратился к Ларри: – Если соглашусь, твой отец мне спасибо не скажет.

– Отец будет гордиться мною, сэр, – пообещал Ларри, – если вы скажете ему, что я исполняю свой долг.

– Ей-богу, ты прав! – Маунтбеттен пожал ему руку. – Жаль, я не могу поступить так же. Но ты понимаешь, что на командную должность я поставить тебя не могу?

– И не надо, сэр. Я пойду рядовым.

Растроганный Маунтбеттен вглядывался в его лицо.

– Благослови тебя Бог, мальчик мой, – произнес он. – Если таково твое желание, я не буду тебе препятствовать.

9

Теперь погреба Иденфилд-Плейс были заперты, и единственный ключ хранился у Джорджа Холланда. Он отпер дверь и, пригнувшись, повел Ларри вниз по крутым ступенькам.

– Осторожней, низкий свод.

Сквозь пыльные, затянутые паутиной узкие окна в прохладное подземелье просачивался свет. Все ниши вдоль стен были заполнены бутылками.

– Большая часть досталась мне от отца, – объяснил Джордж.

– Честное слово, вы совсем не обязаны это делать… – Ларри был смущен.