Родной берег - [25]
– Милый, – шептала она, – милый, милый.
Теперь он был сверху, и Китти с готовностью раздвинула ноги. Почувствовала, как он мягко тычется по внутренней стороне бедра, ища вход. Она чуть приподнялась, помогая.
Эд наклонился поцеловать ее. И когда их губы слились, вошел в нее. Неглубоко, но это только начало.
Сердце Китти колотилось, отметая все мысли. Тревоги и беды, о которых не стоит и вспоминать, остались далеко. Хотелось лишь одного – обладать своим мужчиной. Чтобы он утонул в ней.
Он вошел чуть глубже. Она ощущала его возбужденное дыхание, а потом вскрикнула от пронзительной боли. Он замер. На один ужасный миг ей показалось, что Эд не сможет, но он снова стал двигаться внутри ее. Было больно, но Китти молчала. Он погружался все глубже.
Китти ощущала его желание, горячее, явственное. «Чем глубже он в меня погружается, тем больше меня хочет».
И вот он вошел целиком, навалившись всей тяжестью, замерев, позволив привыкнуть к ощущениям. Память об этом мгновении Китти будет хранить всю жизнь. Их гавань любви.
Он мой. Мы больше никогда не расстанемся.
– Милый, – шетала она, – милый.
Он снова задвигался, то выходя почти полностью, то погружаясь до дна. Китти снова стало больно.
– Помедленней, – шепотом попросила она.
Он стал двигаться медленней и замер, погрузившись до конца. Сладкая пауза…
– О боже! – вдруг вскрикнул он.
– Что с тобой?
Его била дрожь. Китти почувствовала, как его плоть сокращается внутри, и вот он тяжело рухнул на нее и замер.
И тут свершилось. Внутри разлился жидкий жар. Вот зачем это было нужно. Ее награда.
– Тебе было хорошо? – шепнула она.
Он застонал в ответ, почти парализованный, навалившись на нее всей тяжестью. Китти обняла его и крепко прижала к себе. Эта минутная беспомощность такая трогательная. Ни с того ни с сего пришла странная мысль.
Он умер ради меня.
Китти постаралась прогнать ее. Стыдно сравнивать то, чем они занимались, со смертью настоящей, что поджидает на поле боя. И все же одно с другим связано. Если бы она не стояла тогда на причале в Нью-Хейвене, думая, что он погиб во Франции, то, наверное, не оказалась бы обнаженной в его объятиях…
Возбуждение покинуло его плоть. Китти чувствовала, как что-то прохладное заструилось по бедру. Из груди Эда вырвался долгий хриплый вздох. Он откатился на бок, лег рядом и обнял ее.
Некоторое время они лежали в темноте молча. Китти решила, что Эд заснул. Было боязно его потревожить. Да и зачем? Случившееся изменило все. Теперь они вместе навсегда.
Китти все еще не могла прийти в себя: ее подружки описывали все пикантные подробности, но мало говорили о самой этой чудесной близости. Возможно, такое бывает со всеми. И все же это невероятно, невообразимо – два человека, слившиеся в единое целое.
– Китти? – Ласковый голос прервал ход ее мыслей. Эд смотрел на нее улыбаясь. – Ты выйдешь за меня?
– Да.
Конечно же она выйдет за него. Они уже женаты. Но тон вопроса, неуверенность в голосе заставили ее сердце забиться от радости. Она прижалась к нему и поцеловала.
– Кажется, женятся до, а не после.
– А какая разница?
– И я прошу прощения…
Китти чувствовала, что Эд расстроен из-за того, как быстро все случилось, но не может найти слов.
– Было очень хорошо. Все замечательно, Эдди.
– Нет, – ответил он. – Но будет. Будет замечательно.
Он любовался Китти, и во взгляде больше не было насмешки и тоскливой отчужденности.
– Я правда люблю тебя, Китти, – произнес он. – Ради тебя я готов на все.
8
В библиотеке особняка на Уэйкхерст-Плейс столпились офицеры, созванные на оперативный инструктаж по приказу генерала Гарри Крирара, командующего второй канадской пехотной дивизией. Ларри Корнфорд стоял в последних рядах, руки были сжаты за спиной, взгляд скользил по стенам: интерьер в елизаветинском стиле – потолок с лепниной, камин украшен искусной резьбой. Слушая уверенную речь генерала, он разглядывал статуи в нишах по сторонам камина. Плохо сложенная, но тем не менее обнаженная по пояс женщина держит голенького мальчика, как сверток, перехватив поперек живота. Дитя тянет ладошку к левой груди, будто намереваясь ущипнуть, другой рукой гладит по голове второго ребенка, чуть помладше, сидящего у колен матери. Если, конечно, она их мать. Что хотел поведать миру скульптор?
– Для операции «Юбилей» были выбраны следующие полки: Королевский Гамильтонский легкой пехоты, Эссекский шотландский, Стрелковый Южного Саскачевана, Камеронский, Королевский канадский, Мон-Руаяльские фузилеры. Четырнадцатый Калгарийский бронетанковый полк впервые опробует в бою новый танк «черчилль». Третий и четвертый десантные батальоны вместе с сороковым десантно-диверсионным будут действовать в рамках указанных задач наряду с подразделениями американских рейнджеров и Свободных французских сил. Операция «Юбилей» – это лишь разведка боем. Мы не открываем второй фронт. Наша цель – захватить и удержать морской порт в течение суток с последующим отступлением. Пока я не могу сообщить вам ни о месте, ни о дате проведения рейда. Скажу только, что он будет очень скоро.
По комнате пронесся одобрительный гул.
– Как видите, на главных ролях в этом шоу будут канадцы, – продолжал генерал. – Это наш бенефис. Общее командование поручается Хэму Робертсу. Я очень горд, что нам выпал шанс первыми ударить по фрицам в их собственном логове. Я знаю, вы меня не подведете.
Близнецы Бомен и Кестрель почти ничем не выделялись среди прочих детей благополучного и мирного города Араманта. Брат и сестра никому не говорили, что могут слышать мысли друг друга, хотя сами не находили в этом ничего удивительного. Они не подозревали, что безмятежное существование Араманта и окрестных земель скоро закончится. Грядет время жестокости, и только Огненный ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился, и настала эпоха доброты. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня.
Пять лет минуло с тех пор, как близнецы Кестрель и Бомен вернули голос Поющей Башни. Легионы не знающих жалости заров больше не угрожают Араманту. Мир и благоденствие царят в городе мантхов. Никто и не подозревает, что завтра от Араманта останется лишь пепел, а жителей угонят в рабство в далекий Доминат. И никому из них не суждено будет вернуться... Но внучка пророка Айра Хаз уверяет, что истинная родина мантхов – вовсе не сожженный Арамант, что изгнание – это лишь начало пути домой. Однако лишь немногие верят ее словам...Уильям Николсон известен как автор сценария к фильму «Гладиатор».
Экзистенциальное путешествие в далекую страну… Это было у Гессе и Керуака, у Берроуза и Кроули. Однако юноша, совершающий это путешествие, даже не подозревает, какой ад ждет его в конце пути. Кафкианский кошмар, аранжированный антиутопическими мотивами, достойными Оруэлла, в исполнении Уильяма Николсона обретает нервный, увлекательный и экстремальный сюжет!
Доминат пал, его рабы обрели свободу. Но жителям Араманта некуда возвращаться – родной город сожжен дотла. И не только Арамант и Доминат постигла жестокая участь. Смутные времена настали для всех земель. Страх и жестокость царят в сердцах людей, и только Огненный Ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился и настала эпоха доброты. А маленькое племя мантхов странствует по разоренным землям в поисках своей потерянной родины. Им надо спешить – ветер крепчает. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.