Рив - [4]
— Боги… — ошеломлённо пролепетал Слейн, торопливо застёгивая брюки, — они истинные!
— Никаких сомнений, — подал на удивление умиротворённый голос молодой альфа. — А жаль… — вольготно развалился в кресле, — сладенький такой омежка… я надеялся поразвлечься от души.
Услышав грудной рык Рива, он поднял ладони в шутливо-примирительном жесте: «Молчу-молчу!»
— Да что ты говоришь? — наконец поднялся на ноги Крейг, одним размашистым движением стирая кровь с разбитой губы. — Если они истинная пара, почему альфа не заявил о своём праве на смотринах?!
Он широкими уверенными шагами направился к обнимающейся парочке, на ходу вынимая меч.
Бережно опустив закутанного в плащ Лема на диван, Рив выпрямился, закрывая собой маленького омежку, и обнажил свой клинок.
— Ты встаёшь на пути истинной пары, — напомнил Слейн, преграждая Крейгу путь.
Но тот отшвырнул светловолосого альфу к стене и приблизился к Риву.
— Чёрта с два! — его лицо искривилось в зловещем оскале.
— Крейг, остановись! — воскликнул Брент. — Это безумие! Связанный альфа будет драться до смерти!
— И после неё тоже, — прорычал Рив, поднимая меч.
— Очень хорошо, — согласился Крейг, разминая мышцы, и с готовностью повторил жест. — Не доводилось сражаться с мертвецами.
Этот альфа заслуженно считался первым мечником Империи. Лучший военачальник императора был практически непобедим. Именно это качество позволяло ему выживать в самых страшных сражениях и побеждать, когда силы противника в десятки раз превосходили возглавляемую им элитную армию.
Воины разошлись на позиции, приготовившись к поединку.
— Непобедимый Крейг против истинного альфы, — невозмутимо усмехнулся молодой воин, расслабленно откидываясь на спинку кресла в ожидании увлекательного зрелища. — Браво! И мои поздравления. Ведь один из вас сегодня женится.
— Ты в самом деле готов? — вскинул бровь Брент, обращаясь к Крейгу.
Тот сомневался лишь несколько секунд.
— Да! — кивнул уверенно и ощерился в белоснежной улыбке.
С мелодичным звоном скрестилась сверкающая сталь, оглашая начало смертельного танца силы и мужества. Серебристые клинки мелькали с поразительной скоростью, испытывая друг друга на прочность, нащупывая уязвимые места противника, вынуждая его парировать и уклоняться от сокрушительных ударов. Казалось, поединок будет бесконечным, потому что ни один из соперников не уступал другому в искусстве владения мечом. На этот раз непревзойдённому мастерству военачальника противостояла одержимость связанного альфы, и каким будет исход — никто не мог предугадать.
В результате одного удачного приёма Риву удалось рассечь плечо Крейга, но тот словно не заметил раны, продолжая непрерывные атаки, которые стали только изощрённее. От очередного коварного выпада Рив едва успел отклониться в последнее мгновение, и острый клинок самым кончиком задел висок, срезая с него длинную чёрную прядь. В следующую секунду невероятно мощный удар, сопровождаемый неистовым рёвом, выбил оружие из рук Крейга, и Рив приставил меч к горлу врага. Густая струйка крови потекла по шее военачальника, а связанный альфа с трудом удержался от движения, что непременно проткнуло бы артерию.
— Довольно! — Брент обернулся к Крейгу, и через несколько длинных мгновений тот отступил на шаг, склоняя голову и принимая поражение.
Слейн с трудом заставил Рива опустить клинок, сжимая его предплечье.
— Ты свободен, друг. Мы все будем свидетельствовать, что ты честно выиграл поединок.
Глаза поглощённого яростью связанного альфы напоследок сверкнули безумным огнём, но зов плоти оказался сильнее. Опасность, грозящая его паре, миновала, и, вернув в ножны меч, он уже в следующую секунду был рядом с Лемом. Бережно обняв омежку за талию и подхватив под коленки, Рив вихрем бросился вон, унося драгоценную ношу туда, где они смогут насладиться уединением.
Воины остались вчетвером.
— Зачем тебе это понадобилось? — мрачным тоном поинтересовался Слейн, прикладывая к окровавленному горлу Крейга скомканный платок. — Этот омега не смог бы сделать тебя счастливым, как Рива.
— Моя жизнь клонится к закату, — неожиданно глухо ответил Крейг. — Я посвятил её войнам во славу Империи, искалечив душу и тело. Надеясь встретить единственного, кто исцелит её, — внезапно лицо его исказила мука. — Я искал его повсюду… а этому молокососу счастье досталось на блюдечке!
— Ах, зависть… — молодой альфа растянул губы в улыбке и прикрыл глаза.
— Не знал, что для тебя это важно, — нахмурился Слейн, убирая платок и осматривая начинающую затягиваться рану.
— Я думал, ты наслаждаешься процессом, — хохотнул Брент, набрасывая на плечи рубашку.
— Из-за этой войны мы все выжили из ума, — хрипло произнёс Крейг, подбирая свой меч.
Вцепившись в могучие плечи альфы, слушая громыхание любимого сердца, Лем испытывал целый спектр ощущений, включая всеобъемлющую радость, невероятное желание и блаженство, что тёплыми волнами растекалось под кожей, концентрируясь внизу живота и пульсируя в паху. Только страха среди этих чувств не было. Он жадно разглядывал знакомые точёные черты, любовался аметистовыми глазами и узнавал каждый изгиб шрама, рассекающего щёку. А затем с совершенно полоумной улыбкой доверчиво прижался теснее и, спрятав нос в ямочку между ключицей и сильной шеей, вдохнул терпкий и такой родной аромат.
Гриффиндорская башня разрушена. В Большом зале свирепствует метель. Гарри Поттер исполняет пророчество…
Армия Империи одержала победу, и воины-альфы вернулись домой. Самое время насладиться мирной жизнью, но война оставляет жестокие отпечатки, разбивая судьбы, уродуя тела, ломая характеры. И среди жалких осколков так сложно просто поверить в любовь.
Исход войны с Империей предрешён, и гордерийцы знают, что обречены на поражение. Но упрямство короля и горячая кровь его народа не позволяют прекратить отчаянное сопротивление. В кровавом сражении сталкиваются непобедимый военачальник императора и молодой гордерийский воин. Любовь ураганом врывается в ожесточённое сердце генерала, но предмет его страсти совсем не похож на омегу.
Благородный воин неделю не вылезает из борделя, с каждым днём всё глубже увязая в невероятно красивом и чувственном мальчишке. Но у легкомысленного, на первый взгляд, омеги есть тайна, и влюблённый альфа во что бы то ни стало намерен её раскрыть.
Когда за Поттером закрывается дверь, Северус возвращается в кабинет, садится в неудобное кресло. Винки собирает скомканные простыни, застилает постель белоснежным бельём. Комнаты в подземелье застывают в ожидании вечера.
Он избежал страшной участи, но ценой потери свободы и самоуважения. Закон сделал его сиротой, аукцион превратил в раба, безжалостно отдав в руки тому, кто сломал его жизнь.Примечания автора: Работа первая и странная. Сомнительная мораль, озабоченные персонажи, ПВП доминирует над сюжетом. Написано во время войны, когда автора ломала абсурдная реальность, и он пытался от неё убежать. Впрочем, с тех пор мало что изменилось.
Что предпочтительнее: прожить короткую, но достойную жизнь или обрести бессмертие ценой бесчестья? Стоят ли выложенные золотом дороги Эльдорадо простого человеческого счастья? Покорители Нового Света грезили о несметных богатствах и Источнике вечной молодости, но часто находили лишь боль и страдания.
Когда с плеча рубишь канаты и прямо с Соборной площади Кремля взмываешь в небо на воздушном шаре, глупо думать о том, когда и где приземлишься и останешься ли живым. Да он об этом и не думал. Он вообще никогда и ни при каких обстоятельствах не думал о подобных мелочах. Он жил, просто жил… Граф Федор Толстой про прозвищу Американец — картежный шулер и герой Бородина, знаток французских вин и потребитель русской водки, скандалист с пудовым кулаком и аристократ с характером из гранита…
Среди мириад «хайку», «танка» и прочих японесок — кто их только не пишет теперь, на всех языках! — стихи Михаила Бару выделяются не только тем, что хороши, но и своей полной, безнадежной обруселостью. Собственно, потому они и хороши… Чудесная русская поэзия. Умная, ироничная, наблюдательная, добрая, лукавая. Крайне необходимая измученному постмодернизмом организму нашей словесности. Алексей Алехин, главный редактор журнала «Арион».
Эта книга воспроизводит курс лекций по истории зарубежной литературы, читавшийся автором на факультете «Истории мировой культуры» в Университете культуры и искусства. В нем автор старается в доступной, но без каких бы то ни было упрощений форме изложить разнообразному кругу учащихся сложные проблемы той культуры, которая по праву именуется элитарной. Приложение содержит лекцию о творчестве Стендаля и статьи, посвященные крупнейшим явлениям испаноязычной культуры. Книга адресована студентам высшей школы и широкому кругу читателей.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.