Римский трибун - [20]

Возмущенные горожане, в свою очередь, стали выламывать камни мостовой и вооружаться чем попало. Возможно, дело дошло бы до схватки, если бы не вмешательство епископа. Видя, что страсти накалились до предела, и желая предотвратить кровопролитие, наместник римского папы поспешил на площадь. Его сопровождало несколько каноников и монахов.

Пройдя сквозь ряды солдат и расступившихся горожан, епископ Орвьетский поднялся на возвышение и, встав рядом с Колой, обратился к крайне возбужденной пастве:

— Дети мои! Почтенные граждане и вы, римские синьоры! Умоляю, образумьтесь, пока не поздно, и расходитесь по домам с миром. Ведь завтра день троицы. Хватит споров и ссор! Ваши бесконечные распри и так уже почти сорок лет вынуждают главу нашей церкви жить на чужбине. Подумайте, как святой отец Климент сможет вернуться, если вы даже в канун божьего праздника готовы устроить братоубийственную резню?

— Мы собрались без оружия! Это гранды хотят нашей крови! Долой тиранов! Им не запугать нас!

Громкие возгласы из толпы заглушили слабый голос папского викария. Вместе с тем не желавшие уступать патриции продолжали строить латников. Вооруженное столкновение грозило вот-вот начаться. Епископ, поняв свое бессилие и не на шутку испугавшись, растерянно взглянул на Колу ди Риенцо.

— Его преосвященство призывает всех разойтись с миром! — крикнул тот. — Послушаемся доброго совета, братья! Не дадим повода врагам нашим пустить в ход оружие. Мы соберемся здесь завтра, в день троицы. Приходите все с розами и голубями — символами свободы и святого духа. Молитесь господу! Он не оставит нас. Верьте мне. Я готов положить жизнь за спасение римского народа!

Сойдя с помоста, папский нотарий быстро покинул площадь. За ним стали расходиться горожане.

* * *

В углублении перед мраморной могильной плитой тускло горела маленькая лампада. На плите, вделанной в стену продолговатой четырехугольной ниши, было высечено: «Марко, сын Лоренцо. 1324–1336».

Кола грустно посматривал на неровное пламя светильника. Хотя время еще только приближалось к полудню и наверху сияло солнце, здесь, в древних катакомбах, начинавшихся в двух милях от городских ворот у Аппиевой дороги, царил полумрак.

Обширная подземная галерея была когда-то убежищем первых христиан. Теперь она служила кладбищем для простолюдинов. Место пользовалось в Риме недоброй славой. Частенько тут прятались те, кто желал укрыться от закона.

Прорытые в зернистом туфе узкие ходы, со множеством небольших зал и каморок, спускались вниз несколькими ярусами, образуя целый город. Кое-где в потолках виднелись выходившие на поверхность круглые отверстия — люминарии. Несмотря на такие отдушины, воздух в катакомбах был насыщен запахами тлена и горелого лампадного масла.

Думая о предстоящей борьбе с баронами и о смертельной опасности, грозившей ему на каждом шагу, Кола вспоминал младшего брата. Все эти годы образ Марко жил в его сердце. Одиннадцать лет прошло с той поры, как он дал клятву отомстить убийцам — проклятым грандам. И вот близится решительный час. Завтра, в день святой троицы, он поведет народ к Капитолию, чтобы изгнать оттуда тиранов.

Суждено ли сбыться надеждам? Удастся ли заговор? Как бы то ни было, отступать поздно. Со спокойною жизнью папского нотария покончено. Римские патриции не простят сегодняшнего выступления. Сенаторы, наверно, уже распорядились об аресте. Но здесь, вне стен города, им до него не добраться. Мало кто знает так этот запутанный подземный лабиринт, имеющий десятки выходов.

Внезапно Кола ди Риенцо услышал легкие шаги. Вынув из ножен меч, он отступил в темноту. Кто-то осторожно приближался со стороны ближайшего входа. Вскоре в галерее показалась женская фигурка с зажженной свечой и корзинкой в руках.

Кола узнал закутанную в плащ жену. Опустив меч, он поспешил навстречу.

— Одна! Ты же всегда так боялась мертвых.

— Сейчас опаснее живые. — Она обняла мужа. — С тобой мне не страшно.

— Где дети? — спросил он.

— Я попросила Бернардо отвести их к отцу. У нас в траттории солдаты. Тебя ищут по всему городу.

— Пусть ищут. В катакомбы они вряд ли полезут. — Кола вложил меч в ножны. — Передала Чекко мой наказ?

— Он все сделает, не беспокойся. Скоро сюда придет Конте. А пока подкрепи силы. Я принесла хлеба и вина. — Нина достала из корзинки сверток и небольшую оплетенную бутыль.

— Ты настоящий ангел-хранитель, — целуя ее, произнес Кола. — Со вчерашнего дня я не имел во рту ни крошки.

— Теперь у тебя нет времени ни для сна, ни для еды, — вздохнула Нина.

Она вдруг умолкла и приложила палец к губам. Из галереи донесся негромкий свист. Через минуту он повторился уже ближе.

— Там Конте. Я объяснила ему, где искать.

В глубине темного прохода мелькнул свет факела. Показался Конте. За ним в нишу вошли нотарий Гуаллато и Стефанелло Маньякачча. Шествие замыкал кузнец дель Веккио, несший что-то под плащом.

— Ну, как договорились о месте сбора? — спросил Кола ди Риенцо.

— Встретимся в полночь в церкви Сант Анжело, — отозвался Конте. — Отец уже заказал тридцать месс в честь святого духа. Пока их отслужат, будет самое время двинуться к Дворцу Сенаторов.