Революционная народническая организация "Земля и воля" (1876 – 1879 гг.) - [56]

.

Э.А. Корольчук также отмечала, что П. Зайчневский специально приехал из Орла, чтобы противодействовать участию своих последователей (Ошаниной и других) «в подобных безумных и бессмысленных действиях». Сам он на демонстрации присутствовал, но после нее на одном из собраний обрушился на ее устроителей[441]. Таким образом, якобинцы-ткачевцы, на которых ссылается Э.А. Корольчук, выступали против землевольцев – организаторов Казанской демонстрации.

Переживания организаторов демонстрации, о которых говорит Сергеев, можно объяснить не тем, что землевольцы не хотели и не сочувствовали этой демонстрации, а тем, что они болели за ее неудачу. Переживая за неудачу демонстрации, землевольцы не боялись, однако, «разрушения создавшейся организции», а искали новых путей сближения с рабочими и одновременно стремились к расширению своей организации. После демонстрации революционная пропаганда среди рабочих в Петербурге и в других городах велась землевольцами больше, чем до нее.

Плеханов видел в демонстрации на Казанской площади первую попытку «практического применения наших понятий об агитации». Понятия эти были в то время слишком отвлеченны, и уже по одному этому не могло быть удачным их практическое применение.

«Казанская демонстрация наглядно показала, что мы будем всегда оставаться одни, если в своей революционной деятельности будем руководствоваться лишь своим отвлеченным пристрастием к „агитации“, а не существующим настроением и данными насущными нуждами той среды, в которой собираемся агитировать».

Урок Казанской демонстрации, по словам Плеханова, не был забыт землевольцами в 1878 г., когда представился случай взяться за агитацию в среде петербургского рабочего населения.

Демонстрация получила различную оценку в общественных либеральных кругах. В своих воспоминаниях о деле В. Засулич А.Ф. Кони писал, что демонстрация была совершенно беспочвенной, вызвавшей со стороны общества весьма равнодушное к себе отношение. Извозчики и приказчики из лавок бросались помогать полиции и бить кнутами и кулаками «господ и девок в платках»[442]. Она, по словам Кони, имела важную роль лишь потому, что с нее начинается ряд политических процессов.

Буржуазно-либеральное и искаженное освещение Казанской демонстрации было подвергнуто критике Г.В. Плехановым в его предисловии к русскому изданию книги Туна: «История революционных движений в России»[443], а до него русской заграничной прессой: «Вперед», «Набат», «Работник» и др. «Вперед», «Набат», «Работник» и другие журналы внимательно следили за всеми отзывами о демонстрации в правительственных органах и русской либеральной прессе. Они интересовались судебными отчетами и сообщениями петербургских корреспондентов. На страницах журнала «Вперед» разоблачались либерально-буржуазные отзывы русской прессы о Казанской демонстрации. В 48 номере журнала за 1877 год о неудаче демонстрации мы читаем:

«…Демонстрация неудавшаяся. Мы к такому выводу приходим не на основании лакействующей русской прессы, или же отчета „беспристрастного“ корреспондента „беспристрастного“ „Times’a“. Нет мы имеем в руках отзывы, исходящие от разных лиц и кружков в России»[444].

Неудачу демонстрации «Вперед» объяснял не ошибками самих демонстрантов, но главным образом тактическими ошибками ее инициаторов (повод, время, место проведения были неудачно выбраны, а поведение демонстрировавших было крайне нестройным, необдуманным, нетактичным). Единственную положительную сторону указанных событий «Вперед» находил в том, что демонстрация привела к схватке, и ее участники оказали полиции вооруженное сопротивление.

Агитационное значение этого первого организованного массового выступления не принималось в расчет лавристским органом «Вперед». В вооруженном же сопротивлении «московских, одесских и рязанских социалистов» «Вперед» усматривал внутренний смысл последовавших за Казанской демонстрацией событий.

Другой заграничный революционный орган бланкистского направления, издаваемый Ткачевым, – «Набат» в своей оценке Казанской демонстрации исходил из таких же посылок. Он видел ее «некоторое» значение лишь в том, что она способствовала якобы успеху конспиративной террористической деятельности. «Набат» поместил передовую статью (№№ 11 – 12 за 1876 год) и много отзывов о судебном приговоре по делу этой демонстрации. Чтобы массовые выступления приводили к успеху, «Набат» рекомендует организовать сопротивление и демонстрации в больших городских центрах, привлекая для этого возможно большее количество интеллигенции, не смущаясь насмешек и глумлений «мнимых радикалов и продажных либералов».

На страницах женевского журнала «Община» также были помещены отзывы о Казанской демонстрации. «Община» правильно в основном характеризовала разногласия в оценке демонстрации самими народниками, считая, что демонстрация представляла собою

«попытку выйти из заколдованного круга теоретической проповеди социализма на путь гласного, фактического заявления своих убеждений и живой агитации… Вызвана она была тем, что большинство русских социалистов начали сильно чувствовать недостаточность и неудовлетворительность голой словесной пропаганды. Требовалось настоятельно ввести новый элемент партии»