Революционная народническая организация "Земля и воля" (1876 – 1879 гг.) - [15]

.

Движение «в народ» оставило после себя больше следов, чем предшествующие выступления народников. Необходимо отметить, что наибольшее число арестованных по делу «о распространении противуправительственной пропаганды» приходилось на губернии, ставшие потом главными районами революционной деятельности будущих землевольцев. Так, в Самарской губернии было арестовано 35 человек, Саратовской – 25, Московской – 34, Пензенской – 23, Казанской – 22[98]. Именно опыт хождения «в народ» натолкнул народников на мысль о необходимости создания широкой централизованной организации. Еще Плеханов указывал на правильность некоторых выводов А. Туна о деятельности пропагандистов-народников 1873 – 1874 гг. По словам Туна,

пропагандистами «было приобретено несколько точек опоры для дальнейшей деятельности в деревне. Пропагандистское движение пустило в народ более глубокие корни, чем все прежние заговоры, и заложило основы для будущей революционной партии»[99].

«В воспоминаниях некоторых лиц, живших в деревне или „ходивших“ в народ, встречаются страницы, полные чувства удовлетворения и одушевления; оно вызывалось сочувствием, которое встретила их пропаганда или их личность в народе… В умах отдельных лиц происходила работа, рождались сомнения, новые чувства и настроения. У более опытных… в часы раздумья являлось критическое отношение к пройденному пути, к неписанной программе, которой следовали в 73 – 75 гг., и к прежней форме деятельности в народе. Являлось сознание, что эта программа и форма требуют пересмотра на основе пережитого опыта с его доверчивой верой, что крестьянин-социалист и революционер по самому положению своему…»[100].

Выясняя происхождение и историю слов «народник» и «народничество», Б.П. Козьмин ссылается на мнение Плеханова о причинах образования «Земли и воли». Плеханов указывал, что движение 1874 года убедило революционеров в невосприимчивости населения русской деревни к социалистической пропаганде. Размышления пропагандистов над этим весьма неожиданным для них исходом и привели, по словам Плеханова, к основанию «нашего революционного народничества». Землевольческий этап (1876 – 1879 гг.) Плеханов назвал «собственно народническим периодом»[101].

Трудности и неудачи «хождения» заставили народников глубоко задуматься над постановкой новых вопросов революционной пропаганды. Сами понятия о крестьянстве становились более конкретными и ясными. Как справедливо заметила В.Н. Фигнер, находившиеся продолжительное время в деревне понимали, что у нее есть свои собственные идеалы и чаяния, и не могли не заметить равнодушия к социалистическим идеям. Эти народники, по словам Фигнер, ясно видели «крайности» предшествующего движения и необходимость выработки такой программы,

которую следует «свести с теоретических высот на реальную почву русской действительности, считаясь с укладом жизни и культурным уровнем нашего, тогда чисто земледельческого народа, и в деятельности своей исходить из его нужд, требований, стремлений, как они выработаны им в ходе истории»[102].

Все эти мысли нашли свое выражение в новой программе общества «Земля и воля» 1876 года.

Подводя итоги своей пропагандистской деятельности, народники были поражены несоответствием между громадной величиной принесенных жертв и ничтожными результатами. Малоподготовленные пропагандисты, как впоследствии писал Лавров, убеждались, что они обращались к совершенно неподготовленным крестьянским массам и у большинства из них руки опускались.

В своих пространных показаниях один из лидеров «Земли и воли» А.Д. Михайлов говорил о невосприимчивости народа к отвлеченно-нравственным теориям пропагандистов, о большей или меньшей летучести, краткосрочности пропаганды. В большинстве случаен пропагандисты, по мнению Михайлова, «только проходили через народ, а передавать ему свои мысли приходилось только мимоходом». На опыте «хождения», однако, была только частично пересмотрена общая программа народников. Ошибочное представление о крестьянстве, как главной революционной силе оставалось и после хождения «в народ».

К 1874 году у пропагандистов появилась мысль о необходимости объединения небольших кружков в организацию. В начале зимы 1874 – 1875 гг. многие из них, по преимуществу русские студентки, образовали «Всероссийскую социально-революционную организацию, так называемый кружок „москвичей“»[103]. Эта организация выступила как бы на смену движению в «народ» в 1874 г. В нее входили русские студентки, учившиеся в Цюрихе, члены революционного кружка студентов-грузин, русские студенты и рабочие. По свидетельству одного из видных деятелей «москвичей» Ивана Джабадари, главными работниками организации были Георгий Зданович, Софья Бардина, Бети Каминская, сестры Ольга и Вера Любатович, Лидия Фигнер, рабочие Николай Васильев, Филат Егоров, Семен Агапов и др. В этой организации был также рабочий – ткач Петр Алексеев, возлагавший большие надежды на текстильщиков в деле развертывания революционного движения в деревне. Впоследствии на процессе пятидесяти (в феврале – марте 1877 г.) выдающийся русский рабочий-революционер произнес знаменитую речь, которую высоко ценил В.И. Ленин.