Res Publica. Русский республиканизм от Средневековья до конца XX века - [236]

Логика этого процесса описывается нами в теории больших конституционных циклов — меняющегося соотношения между позитивным правом и правосознанием общества, т. е. когнитивных установок, требующих корректировки менее подвижных правовых конструкций. В основе текущей российской ситуации лежат итоги большого постсоветского цикла[1905]. Его развитие включает три основные фазы: деконституционализации (отказ от советской модели номинального конституционализма, представленной Конституцией СССР 1977 г. и РСФСР 1978 г.), конституционализации (принятие Конституции РФ 1993 г.) и реконституционализации (последующая трансформация новых конституционных принципов под воздействием меняющихся социальных отношений в направлении их стабилизации и пересмотра).

Первая фаза (1985/1989–1991) — попытка частичного реформирования Конституции СССР 1977 г. и политической системы с целью их демократизации. Основными результатами стали: провозглашение ценностей правового государства (новое мышление), перестройка политической системы в направлении разделения властей (отмена однопартийной диктатуры — 6‐й статьи действовавшей Конституции — и введение поста Президента СССР; поправки, отраженные в новой редакции Основного закона СССР, изданной в 1991 г.). Эта фаза, однако, была прервана распадом СССР в 1991 г. Вторая фаза (1991–1993) — собственно конституционная революция в России, которая включала поиск национального самоопределения в ситуации распада СССР (Декларация о государственном суверенитете РСФСР 12 июня 1990 г.), конфликтную разработку новых принципов правового и политического устройства, их продвижение в ходе политического переворота. Результатом стало принятие на всенародном голосовании 1993 г. действующей Конституции РФ, зафиксировавшей новые правовые ценности и принципы, но доверившей функции гаранта конституции главе государства — Президенту РФ. Последующая легитимация конституции осуществлялась путем выборов в Государственную думу. Третья фаза (реконституционализация) имела содержанием процесс постреволюционной стабилизации конституционного строя, но ее результатом (особенно с 2000‐х гг. до современности) стал авторитарный вектор прочтения конституции и соответствующая трансформация (как юридически фиксируемая, так и подразумеваемая) ее основных принципов и норм.

Результаты реализации основных конституционных принципов по прошествии четверти века со времени их провозглашения оказались противоречивыми: принцип плюрализма ограничен монополизацией информации и ситуацией недобросовестной политической конкуренции, доминирующим положением правящей партии в центральном и региональных парламентах, отсутствием регулирования правового статуса и институционализации политической оппозиции; принцип светского государства не остановил растущей клерикализации общества и не обеспечил нейтральности государства по отношению к доминирующей конфессии; принцип правового государства сталкивается с ограниченностью возможностей судебной защиты прав личности от произвола государства; баланс принципов социального государства и рыночной экономики оказался неустойчив, не преодолев коллективистско-уравнительных тенденций в законодательстве и не устранив ограничений существа рыночной экономической деятельности; реализация принципа федерализма, включавшая неоднократный пересмотр начал конфедерализма, федерализма и унитаризма, не преодолела доминирующего тренда к унификации и унитаризму, продемонстрировав неготовность установить пределы растущих полномочий федерального законодателя в регулировании субъектов федерации; принцип местного самоуправления не смог остановить его огосударствления, иерархизации и бюрократизации; принцип независимости судебной власти столкнулся с реальностью «судебной контрреформы» — совокупностью мер, направленных на пересмотр статуса судей, их назначения на должность и дисциплинарной ответственности; принцип гарантий политических прав и свобод оказался ограничен введением более жестких правил регулирования НПО, законодательством о собраниях, митингах и шествиях, правоприменительной практикой; принцип разделения властей оказался трансформирован последовательным расширением полномочий президента в таких ключевых сферах, как финансовый контроль, силовые структуры, судебная система, региональное управление, трактовка указного права, подразумеваемых и метаконституционных полномочий[1906].

В целом ситуация определяется как неустойчивый баланс конституционных и антиконституционных практик с растущим влиянием последних. Динамика конституционных отклонений выглядит следующим образом: констатируется, во-первых, их рост с течением времени (с усилением в последнее десятилетие); во-вторых, нарастание по мере перехода от более общих конституционных положений к конкретным элементам (субпринципам) каждого из рассмотренных принципов (в результате общая формулировка принципа остается неизменной, но его структура и смысл претерпевают значительные модификации); в-третьих, нарастание по мере перехода от более формализованных видов практики (законодательной и судебной) к менее формализованным — институциональным и неформальным; в-четвертых, резкое увеличение объема конституционных девиаций с переходом от общефедерального уровня законодательства к правовому регулированию и особенно правоприменительной практике на региональном и локальном уровне. Преобладающим направлением дисфункций на всех уровнях власти становятся неформальные конституционные практики. Неустойчивость правовых правил игры остается характерной чертой регулирования, экономического и политического процесса модернизации