Любил, страдал и честно ел свой хлеб,
Обильно орошенный горьким потом.
Пастор
Святая дева раны освежить
Придет в раю к твоей душе усталой.
Рембрандт
Я старый гез. Я мельник. Я мужик.
Я весь пейзаж испорчу там, пожалуй.
Пастор
Ты святотатствуешь! Как ты упал!
Ужель ты бога не боишься даже?
Рембрандт
Уж не того ль, что сам я создавал
Из бычьей крови и голландской сажи?
Оставь меня. Пусть мой последний вздох
Спокойным будет…
Пастор
(поднося к его лицу распятие с изображенным, на нем Христом)
О грехах подумай!
Рембрандт
(глядя на распятие)
Как плохо нарисован этот бог…
(Умирает.)
Пастор
Войдите, люди. Этот грешник умер.
5
Хозяин гостиницы, Магдалина ван Лоо, Фабрициус, Мортейра, соседи.
Хозяин гостиницы
Едва велел я постояльцу, чтоб
Он выбрался, — а он умри в отместку!
Да кто ж теперь ему закажет гроб?
Тут есть родные?
Магдалина ван Лоо
Я его невестка.
Хозяин гостиницы
Ты и неси расходы похорон!
Коль хочешь, гробом я могу заняться.
Магдалина ван Лоо
Ах, батюшки! А сколько стоит он?
Хозяин гостиницы
Пустое, дочка: гульденов пятнадцать.
Магдалина ван Лоо
Пятнадцать гульденов! Ведь вот дела!
Ах, сударь, всю мою досаду взвесьте:
Двух месяцев я с мужем не спала,
И вдруг — плати за похороны тестя!
Первый сосед
Кто умер тут?
Второй сосед
Бог знает кто. Рембрандт.
Первый сосед
Не знать Рембрандта — это стыдно прямо!
Да это туз! Бумажный фабрикант!
Краса и гордость биржи Амстердама.
Комната наполняется людьми.
Голоса
— Такой богач — и умер!
— Тс! Не плачь!
— Мы все в свой срок червям послужим пищей.
Второй сосед
Одно мне странно: если он богач,
Как умер он в лачуге этой нищей?
Скажи, хозяин, толком наконец,
А то ошибка вышла тут, возможно:
Мертвец — Рембрандт ван Юлленшерн, купец?
Хозяин гостиницы
Да вовсе нет: Рембрандт ван Рейн, художник.
Первый сосед
Ах, живописец!
Второй сосед
Ну? Я так и знал.
Голоса
— Уж, верно, поздно.
— Не пора идти ли?
— Пойдем, пока через Большой канал
Рогатки на мосту не опустили.
Комната быстро пустеет. У трупа остаются Фабрициус и Мортейра.
Мортейра подходит к Рембрандту и долго смотрит ему в лицо.
Мортейра
Лежит— и пальцем не пошевелит…
Да, многого его душа хотела!
Фабрициус
А я слыхал, что ваш закон велит
На семь шагов не приближаться к телу.
Мортейра
На семь шагов? Ах да, на семь шагов…
Но он ведь жив. Талант еще ни разу
Не умирал. Скорей его врагов
Чуждаться надо, как больных проказой.
Он — живописец нищих, наш талант!
Пусть надорвался он, но, злу не внемля,
Он на плечах широких, как Атлант,
Намного выше поднял нашу землю.
Июнь— сентябрь 1938
