Развитие принципов книгоописания - [36]
Значение этого свода правил лучше всего охарактеризовал сам автор: «„Классифицированный свод каталогизационных правил“ является шагом вперед в эволюции каталогизационных инструкции. Остальные четыре свода правил („Правила“ Ч. Кеттера, прусская инструкция, англо-американская инструкция и „Нормы“ Ватикана. — Р.Г.), без сомнения, не носят местного характера. Они не служат сводами для использования в одной библиотеке или в небольшой группе библиотек, однако в настоящее время сфера применения каждого из них ограничена одним подразумеваемым языком. Он точно не указывается, но ему отдается предпочтение, как чему-то само собой разумеющемуся. „Классифицированный свод каталогизационных правил“ является первым сводом, преодолевающим эту ограниченность. Это стало возможным благодаря применению двух принципов: 1) язык читателей библиотеки и 2) шкала языков, в которой язык читателей библиотеки стоит на первом месте, а остальные языки располагаются в нисходящем порядке их предпочтительности. Эти принципы были развиты уже в „Классификации при помощи двоеточия“ (1933 г.). Они включают также принципы „вида письма, используемого читателями библиотеки“ и „предпочтительного вида письма“. Применение этих принципов делает „Классифицированный свод каталогизационных правил“ более близким к международному своду правил, чем другие своды»>{151}.
Дореволюционные годы XX в. в России не были особенно плодотворными в отношении каталогизационных работ. Некоторый интерес представляет изданный в 1901 г. «Опыт руководства к подробному описанию книг…» известного библиографа А.Д. Торопова, руководителя Московского библиографического кружка>{152}. «Опыт» явился обобщением коллективной работы членов кружка, проводившейся в последнее десятилетие позапрошлого века, и предназначался для создания репертуара русской книги. Значение этой работы состоит лишь в том, что в ней рекомендовалось приводить в конце описания аннотацию, в которой излагалось краткое содержание книги и указывались рецензии на нее. Однако аннотация не должна была, по мнению А.Д. Торопова, содержать никаких оценок. Что же касается методики описания, то рекомендации А.Д. Торопова являются шагом назад по сравнению с достижениями отечественного книгоописания XIX в. и совершенно игнорируют теоретический и практический опыт зарубежных стран. В качестве первой части описания А.Д. Торопов предлагал приводить точную копию титульного листа, воспроизводящую даже его форму. Во второй части описания, отделявшейся от первой чертой, добавлялись отсутствовавшие на титульном листе сведения, причем даже в тех случаях, когда в число этих сведений попадала фамилия автора.
Работа Торопова подверглась резкой критике в книге Ю. Битовта «Руководство к библиографическому описанию книг», вышедшей в следующем 1902 г.>{153} Однако ни эта работа, ни правила Библиографического кружка при Петербургском университете, изложенные в 1907 г. В.В. Лемешевским в «Опыте описания библиографической карточки»>{154}, ни лекции по библиотековедению, прочитанные в 1907—1908 гг. С.К. Кузнецовым в Московском археологическом институте>{155}, ни работа Н. Боровко «Библиотечные каталоги» (1912 г.)>{156}, ни инструкция 1913 г. «Техника библиографического описания»>{157} существенной роли в развитии книгоописания не сыграли.
В теоретическом отношении большое значение имел неосуществленный проект правил описания книг для народных библиотек, включенный в «Нормальный план постановки библиотечной техники в небольших библиотеках» и обсуждавшийся в 1911 г. на I Всероссийском съезде по библиотечному делу>{158}. Этот документ, составленный комиссией под руководством библиотекаря Вольного экономического общества и председателя Общества библиотековедения П.М. Богданова, не был лишен серьезных недостатков. Он исходил из разной степени полноты описания для систематического каталога, который предназначался для читателей, и алфавитного, рекомендовавшегося для служебных целей. Краткие описания для алфавитного каталога не давали полного представления о книге. Неудовлетворительными оказались и рекомендации составления авторского заголовка — псевдонимы и анонимы не раскрывались, фамилия одного и того же автора, указывавшаяся на книге по-разному, не приводилась к единой форме. Однако достоинством этого проекта, определяющим его значение, явилось предложение описывать анонимные произведения под первым словом заглавия. В проекте была отвергнута укоренившаяся в русском книгоописании традиция отражения анонимных произведений под первым существительным заглавия.
Попытка использования зарубежного опыта последних лет и, в частности, положений англо-американской инструкции была сделана библиотекарем Государственной думы
