Разноцветная одежда - [13]

ИОСИФ. Все, что тебе надо сделать — сказать твоим солдатам по всему Египту, что в день моей смерти, неважно, от чего она наступит, Малфи должен тоже умереть, и точно так же.

МАЛФИ (поднимая голову, но все еще на коленях, с протестом). Но, Иосиф, это значит, что, если ты будешь купаться в Ниле, а священный крокодил проглотит тебя — я тоже буду брошен крокодилам. Разве это честно? Разве это справедливо?

ИОСИФ. Нет. Но это очень удобно для меня. Думаю, ты очень старательно будешь следить за тем, чтобы ни одному священному крокодилу не удалось поужинать подобным образом.

МАЛФИ. Я сделаю все, что в моей власти. Но такие вещи в руках богов.

ИОСИФ. Тогда ты можешь иногда помолиться о моей безопасности — после того, как сделаешь все, что можешь, по существу.

МАЛФИ. Буду! Обещаю тебе. Я буду молиться за тебя день и ночь.

ПОТИФАР (смеется с большим удовольствием). Уже начинает действовать! Он совсем другой человек.

ВАШНИ. Кажется, он немножко проникся общественным духом. Но не забудь отдать приказ страже.

ПОТИФАР. Не бойся. Это будет сделано, прежде чем уста мои коснутся мяса или питья.

ВАШНИ. Хорошо. А теперь, когда в доме Потифара снова порядок, я пойду к своей дочери и буду учить ее искусству быть красивой. (Выходит).

ПОТИФАР (смеется). Чудеса, совершеннейшие чудеса! Хлоп! (щелкает пальцами) — и ты превращаешь своего злейшего врага в лучшего друга. (Откладывает меч, потом надевает золотой наплечник и мантию правителя Египта). Я ухожу, чтобы все рассказать фараону. Думаю, отныне мы будем так поступать со всеми нашими политическими узниками вместо того, чтобы отрубать им головы. (Собирается уходить, потом поворачивается). Как там зовут этого бога, что присматривает за вами, евреями?

ИОСИФ. Иегова.

ПОТИФАР. Иегова. Что касается тебя, пока что он неплохо справляется. Но я все-таки скажу, что важная персона вроде тебя не должна в такие времена зависеть от какого-то племенного бога. (Уходит).

ИОСИФ (слышится звук трубы). Что за адский шум?

МАЛФИ. Иосиф, я должен просить тебя, чтобы ты с большим почтением говорил о богах Египта. Это трубы в честь бога Пта.

ИОСИФ. Тебе незачем стоять тут весь день. Иди и купи краску.

МАЛФИ. Я сделаю это немедленно. (Умоляюще). Иосиф, ты ведь будешь беречь себя, правда?

ИОСИФ (поднимает кинжал и вежливо вручает его Малфи). Нет. Теперь это твоя забота.

^{Малфи поспешно выходит. Иосиф подходит к окну и смотрит на праздничную толпу на улице с явным неодобрением. Тихо входит Арраффи в наряде отшельника пустыни и стоит, глядя на Иосифа, который не знает о его присутствии. В Арраффи совершилась перемена. Его больше нельзя принять ни за дипломата, ни за политика. Глаза его проникнуты пониманием, хотя иногда в них появляется циничный огонек. Он проявляет к Иосифу подлинную привязанность с оттенком любопытства, а тот отвечает ему любовью и почтением.}

АРРАФФИ. Я могу отправляться назад в пустыню.

ИОСИФ. Арраффи! Я рад тебя видеть!

АРРАФФИ. Ты уверен? Только что ты выглядел не веселее мумии.

ИОСИФ. Есть немного.

АРРАФФИ. Что беспокоит тебя?

ИОСИФ. Это дурацкое веселье сводит меня с ума. Мириады людей спешат туда, на праздник, словно овцы за слепым пастухом. Пляшут. Поют.

АРРАФФИ. Будет тебе, Иосиф. Тебя злит, что священники отнимают этих певцов и плясунов у тебя и у твоих повседневных трудов.

ИОСИФ. Трудиться, что-то менять, преображать мир — вот источник радости и восторга в жизни человека. А это пьяное веселье — не настоящая радость!

АРРАФФИ. Быть может, для них — настоящая. Все, что они знают о твоих великих планах преобразить мир — то, что им от этого прибавится работы. Ты не знаешь этих людей. Задавался ли ты когда-нибудь вопросом, что они думают, когда оканчивают свои труды? Ты удивишься, если когда-нибудь узнаешь… Пусть они в свой день повеселятся и пошумят. Завтра они вернутся к трудам. Твои дела будут исполнены вовремя.

ИОСИФ. Я вижу, что пустыня тебе по душе. Чем ты там занимаешься?

АРРАФФИ. Столь же важными делами, как те, которыми я занимался здесь. В погожие дни я лежу голым на песке и смотрю, как восходит и заходит солнце.

ИОСИФ. А ночью — спишь?

АРРАФФИ. Не всегда. Иногда я считаю звезды.

ИОСИФ. Но ты в мире со всем миром и с собой. Прекрасно это — достигнуть подобной благодати.

АРРАФФИ. Довольствоваться созерцанием солнца? Ты думаешь, что это когда-нибудь удовлетворит тебя?

ИОСИФ. Нет. Мне нужно овладеть им, обуздать его, приказать ему исполнять мои повеления.

АРРАФФИ (с сухим юмором). Тогда заставь его немного поубавить свой жар над моим участком пустыни в жгучие полуденные часы.

ИОСИФ. Как пожелаешь.

АРРАФФИ. И прежде всего, заклинаю тебя, пусть рассветы и закаты всегда сияют великолепными красками.

ИОСИФ. Возьму на заметку.

АРРАФФИ. Ты почти убеждаешь меня поверить, что способен на это.

ИОСИФ. Я должен править этой землей, как солнце правит небесами, чтобы она стала прекрасным и великолепным местом, где люди больше не пресмыкаются в скверне, нищете и невежестве, но ступают, подобно богам.

АРРАФФИ. Солнце и ты!

ИОСИФ. Да. Солнце и я! Прекрасный новый мир, Арраффи, где искусство, философия, наука — все процветает под началом одного благосклонного и разумного правителя.