Размышления о жизни Христа - [97]
И еще: «Не простое и не малое дело – умаление[353] Христа. Он умалил себя до плоти, до смерти, до креста. Где те весы, на которых можно было бы точно взвесить, сколько понадобилось смирения, кротости, милосердия, чтобы Бог величия оделся плотью, казнился смертью, опозорился крестом? Кто-то сказал: Творец не мог исправить свое творение, не взяв на себя эти тяготы. – Неправда, мог, но не захотел. Он сам захотел претерпеть обиду, перенести несправедливую казнь, чтобы не давать человеку повода для неблагодарности – худшего и мерзейшего из пороков – чтобы никогда больше не пришлось Ему найти ее в человеке. Конечно, Он принял много тяготы, чтобы человек сделался Его должником, оказался должен Ему много любви. Он страдал, чтобы трудность искупления возбудила в человеке благодарность, которой не вызывала легкость творения. Ибо чтó говорил человек, сотворенный и неблагодарный? «Я сотворен даром. Творец не утруждался, не трудился надо мной. Рече, и быша, повеле, и создашася (Пс 148, 5). Он просто сказал, и я сделался, как сделалась вся вселенная».
И ниже: «Но заградятся уста говорящих неправду (Пс 62, 12). Теперь ясно, как день, сколько заплачено за тебя, о человек. Бог не побрезговал Сам стать из Господа рабом, из богатого бедным, из Слова плотью, из Сына Божия сыном человеческим. Помни: пусть ты создан из ничего, искуплен ты не за ничто, искуплен ты очень задорого. За шесть дней Он создал вселенную, включая тебя. Но целых тридцать лет Он устраивал спасение наше посреди земли! (Пс 73, 12). О, сколько трудов и мучений Он взял на себя! Плотские нужды, вражеские искушения, и сверх всего – позорная тяжесть креста и ужас смерти!»[354]
И дальше, в двадцатой беседе на Песнь Песней: «Больше всего я люблю Тебя, Иисусе милостивый, за чашу, которую Ты выпил, – за дело нашего искупления. Разве такое дело может не пробудить в нас всю любовь, к какой мы способны? Не может, говорю я. Оно нежно привязывает нас узами преданной любви; оно требует воздать любовью за любовь по справедли вости; оно обязывает нас любить, прочно сковывая железным законом долга; оно возбуждает в нас жаркую любовь, воспламеняя душу. Ради этого дела Спаситель много потрудился и много пострадал. Творец не уставал так, когда создал целый мир. В тот раз Он сказал, и сделалось, повелел, и сотворилось (Пс 148, 5). Сделал – и хорошо весьма. А здесь на каждое Его слово находились пререкатели, на каждое дело – хулители, над каждым истязанием Его смеялись, над смертью и то глумились»[355].
И в двадцать второй беседе: «Верх благочестия – когда Христос отдал душу свою на смерть (Ис 53, 12). Из собственного прободенного копьем бока Он выцедил драгоценную плату, за которую купил нам у Отца прощение, почему именно к Нему и относится этот стих: «У Господа милость, и обильное у Него искупление» (Пс 129, 7)[356]. Безусловно обильное, потому что не по каплям сочилась Его кровь из пяти частей тела, а текла полноводными реками. Что Он должен был для тебя сделать и не сделал? (Ис 5, 4) – Он отверз очи слепому (Пс 145, 8), поднял на ноги расслабленного, вернул домой заблудшего, примирил с истцом обвиняемого. Разве ты сам не побежишь со всех ног за Тем, Кто выведет тебя из заблуждения и никогда не припомнит тебе прежних заблуждений (Прем 11, 24)? Кто жизнью Своей зарабатывает тебе на жизнь, и Своей смертью приобретает тебе награду? Можно ли извинить того, кто не побежит на дивный аромат Его благовоний? – разве что того, до кого аромат совсем не доносится. Но таких нет. По всей земле разлилось (Пс 18, 5) благоухание жизни (2 Кор 2, 16): милости Господней полна земля, и милосердие Его превыше всех дел Его (Пс 32, 5). И кто не чувствует это живительное благоухание, разлитое повсюду, кто не бежит изо всех сил к его источнику, тот либо мертв, либо сгнил»[357].
И еще в двадцать пятой беседе на Песнь Песней: «Невеста не покраснеет оттого, что она черна, если знает, что и Жених ее черен. Быть похожей на Него для нее не позор, а слава! И нет для нее большей хвалы, чем поношения, какими поносили Христа. Вот откуда ликующий возглас: Я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал 6, 14).
Отрадно унижение креста для того, кто благодарен за крестные муки. Это позор и срам, это чернота и грязь, но это образ и подобие Господа, и красота Его. Пойди к святому Исайе, он тебе опишет, каким видел Его в духе. Как ты думаешь, кого он назвал Мужем скорбей и изведавшим болезни? Про кого он сказал: «Мы отвращали от Него лице свое, как от прокаженного. Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. А Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; и ранами Его мы исцелились» (Ис 53, 3–5)».
И ниже: «С какой стати я буду стесняться называть Его черным и грязным, если Он сам не просто словом, а делом поставил Себя на место последнего грешника? (2 Кор 6, 21). – Посмотри, какой Он грязный, оборванный, весь синий от синяков, липкий от плевков, обезображенный смертью»[358]. И дальше: «Кто видел Его тогда, те видели Его уродливым, черным и грязным. Он висел на кресте, вытянув руки, между двух негодяев, на смех недоброжелателям, на слезы верным. Смех внушал Тот, Кто мог внушать ужас, Кто должен был внушать почтение»
