Размышления о жизни Христа - [63]

Перейдем к более высокому – к созерцанию Господа, которого, я думаю, достигали немногие. Однако давай и мы с тобой наберемся храбрости, почтительно прислушаемся к словам Бернарда – пусть он введет нас в этот предмет хоть немного. Попробуем – если будет на то изволение Господне – извлечь из них что-нибудь для нас ценное.

Итак, Бернард в сорок первой беседе на Песнь Песней рассказывает о том, как товарищи Жениха, то есть ангелы, говорят: «Золотые сережки мы сделаем тебе с серебряными блестками»[234]. «Золото – сияние Божества, нисходящее свыше (Иак 1, 17) золото Премудрости. Есть на небесах свои золотых дел мастера, чья служба состоит в том, чтобы мастерить из этого золота маленькие значки – своего рода знаки истины, а затем вставлять их во внутренние уши души. Я представляю себе это дело так: они сплетают, словно из золотых проволочек, некие духовные подобия, и в этих образах предлагают взору созерцающей души чистейшие понятия божественной премудрости, чтобы душа увидела – хотя бы как в зеркале, гадательно (1 Кор 13, 12) – то, чего пока еще не в силах увидеть лицом к лицу (Исх 33, 11).

То, о чем я говорю, – вещи божественные и доступные пониманию лишь тех, кто знает о них по собственному опы ту. Бывает, что еще в этом смертном теле (Рим 6, 12), пока мы еще стоим в вере, пока нашему духовному взору не открылась с ясной очевидностью сама сущность света, иногда все же созерцание чистой истины являет внутри нас какую-то свою часть. То есть иногда кому-то из нас – кому будет дано свыше (Ин 19, 11) – удается, словно забегая вперед, ненадолго ухватить истину, хотя бы отчасти, по выражению Апостола: «Теперь знаю я отчасти» (1 Кор 13, 12). И еще он говорит: «Теперь мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем» (1 Кор 13, 9). Уму, выходящему из себя (2 Кор 5, 13), с молниеносной скоростью сверкнет нечто божественнейшее, мгновенно просияет ослепительный свет. Я не знаю, почему эта вспышка так коротка: то ли для того, чтобы умерить чрезмерное сияние, невыносимое для нас; то ли для того, чтобы преподать нам урок. И тотчас вслед за вспышкой являются, не знаю откуда, воображаемые подобия более низменных вещей, сообразные ощущениям, только что влившимся в нас свыше. Они, словно тусклое стекло, заслоняют от нас чистейший и ослепительно яркий луч истины, свет становится слабее и выносимее для души, теперь душа более способна вместить то, что он хочет ей сообщить. Я думаю, что эти воображаемые подобия образуются в нас внушением святых ангелов, точно так же, как злые ангелы посылают нам богопротивные и дурные образы, негодование, и ярость и бедствие (Пс 77, 49), а это мы знаем несомненно»[235].

И еще в шестьдесят второй беседе на Песнь Песней: «Счастлив ум, дающий себе труд каждый день прорывать себе ход туда сквозь твердую древесину. Счастливее тот, кто пробивается сквозь камень. Ведь можно прорыть и самый твердый камень, только для этого нужен очень чистый и очень острый ум, огромное упорство и целеустремленность, и, наконец, немалые заслуги святости. И кто способен к сему? (2 Кор 2, 16) – Наверняка был способен тот, кто сказал: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин 1, 1).

Разве ты не видишь, что он погрузился в самые удаленные глубины Слова, докопался до самого мозга костей сокровенной мудрости, проник в самое ее сердце и вырыл спрятанную там святыню». И ниже: «Чем труднее рыть камень, тем слаще на вкус то, что оттуда выроешь. Не бойся угроз, которыми Писание остерегает пытливых исследователей Величия: пусть толь ко взгляд твой будет чист и прост (Лк 11, 34), тогда Слава не остановит тебя и не свалит с ног[236], а допустит к себе, если ты и вправду доискиваешься Божьей славы, а не своей собственной. В противном случае слава свалит с ног всякого – но не Божья слава, а своя. Такой искатель славы гнется под чрезмерным грузом славолюбия, не в силах поднять голову вверх, к подлинной славе Божьей, и падает.

Стряхнем же с себя этот груз и станем спокойно рыть камень, пытливо исследуя его глубины, в которых зарыты клады сокровенного знания и мудрости. Если же ты до сих пор колеблешься, послушай, что говорит сам камень: «Работающие во мне не погрешат»[237]. Ты думаешь: Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и успокоился бы (Пс 54, 7). – Кроткий и простой найдет покой там, где хитрому нет хода, и гордый будет сбит с ног, и тщеславный будет задавлен обвалом камней».

И немного ниже: «Не бывает остановлен и сбит с ног пытливый исследователь, если он исследует не величие [Божие], а волю. Порой и такой дерзает рассматривать величие, но не оценивающим взглядом исследователя, а восхищенным взглядом почитателя. Однако, если и случается ему иногда при выходе[238] увлечься и устремиться туда, то это перст Божий (Исх 8, 19) удостоил поднять туда человека, а не человеческая дерзость забралась на высоты Божьи и разгуливает там без разрешения. Когда Апостол упоминает о том, как он был восхищен на небо, он считает нужным извиниться как за дерзость[239]. Но кто иной из смертных осмелится на это? Кто дерзнет сам врываться в страшную область величия Божия ради исследования, какой незваный созерцатель попытается взломать дверь, ведущую к устрашающим тайнам? Я думаю, некоторые исследователи величия Божия должны называться взломщиками, потому что они не восхищаются в область величия, а вламываются туда. Такие бывают придавлены славой, и поделом им.