Разбойниковы и разбойничья песнь - [7]

Шрифт
Интервал

Хели начала рассказывать по порядку, как все устроено. Карло сначала пытался дополнять и приводить примеры, но потом Золотко сманил его купаться:

— Дай молодым ваффкавать, вфё вавно они луффе внают. Ну, по квайней меве, так ффитают.

Они, похохатывая, ушли к воде, и спустя некоторое время оттуда донеслись плеск и крики перепуганных уток.

— Короче, существует несколько разбойничьих родов, — начала Хели. — Кто-то подревнее, кто-то помоложе.

— Можно я объясню? — с гордостью проговорил Калле. — У меня есть идеальный пример: шведское государственное устройство.

К тому времени мы уже переместились из-за стола на одеяло, поглощали зефирные грибки и смотрели, как плывут по небу зефирные облака. Закат раскрасил их в розовый, лиловый, медно-красный, и это было лучше всякого кино.

— Ой, не надо, — взмолилась Хели, поворачиваясь за новым зефирным грибком. Они были двух видов: шоколадные и более нежные, похожие на крем-брюле с клубничным привкусом. Разбойники, понятное дело, не все конфеты перекидали моим музыкантам — в машине осталось еще прилично. И вот теперь после плюшкового ужина настала очередь зефирного десерта.

— Ну правда же, — не отступал Калле. — Есть королевская семья, члены которой появляются на всех праздниках, открывают всякие мероприятия и по-королевски помахивают своими закостенелыми руками. А еще есть правительство с премьер-министром, и на самом деле все решения принимает оно. А монарх — как вишенка на торте, без которой торт теряет всякий вкус.

— Все-то у тебя в голове перепуталось: шведские короли, финские разбойники… — хмыкнула Хели. — Ни один нормальный человек ничего из твоей речи в толк не возьмет, и Вилья в том числе.

— Подожди, — Калле смахнул с губ сахарную пудру и повернулся ко мне. С этими зефирными грибками мы все так обсахарились, будто посидели в автомате со сладкой ватой. У меня аж пальцы к записной книжке прилипали. — Вот Бернадотты, королевское семейство, — они вроде наших Пярнаненов. Великий Пярнанен положил начало всему современному разбою. И это дает роду Пярнаненов преимущество. Они хотят быть на особом положении. Отчасти поэтому мама терпеть не может Пярнасиху. Мама считает, что уважение нужно заслужить и заслуживать из года в год, как она и делает на празднике лета. То есть можно сказать, что Хильда Разбойникова — республиканец, а Туйя Пярнанен — роялист.

— Роялист, республиканец, — не выдержала Хели. — Если б начальник это услышал, быстро положил бы конец твоим походам в школу!

Хели неожиданно попала по больному: Калле притих и побледнел.

— Будешь? — Хели в знак примирения протянула Калле последний зефирный грибок.

— Не буду, — отрезал Калле и ушел в темноту.

— Ну вот опять, — вздохнула Хели. — Вот как жить с таким неженкой? Хорошо хоть ты здесь. Несмотря на все твои умности и дурацкую тетрадку, ты умеешь с каждым из нас говорить на его языке.

Такая искренность Хели меня пугала. Я попыталась перевести разговор в более безопасное русло.

— Так что, этим летом мы будем соревноваться за то, чтобы Бешеный Карло стал атаманом всех времен и народов?

— Угу, — ответила Хели и незаметно покачала головой.

— И что это для нас значит?

Хели вздохнула и поднялась на ноги, сложила влажное от ночной росы одеяло.

— Значит, мне придется все это организовать, — проговорила она нехотя. — Тайком от начальника, естественно, — он должен считать, что все хорошие идеи приходят в голову именно ему. И тайком от всех остальных.

Глава 6

Калле просит совета

ели уползла спать в палатку, а я пошла искать Калле. Нашла его под деревом там, где пляж превращался в заросли вереска. Вдоль тропинки росли подорожники.

— Хели не нарочно, — сказала я и протянула ему лист подорожника: — Давай проверим, кто из нас лучше врет.

Калле взялся за одну половину листа, я за другую, и мы разорвали лист пополам. Половинка Калле осталась на месте отрыва почти ровной, а из моей торчали две длинные прожилки.

— Врунья первой категории, — усмехнулся Калле. — Видимо, весь год мастерски врала дома.

— Невелика трудность, — откликнулась я и присела рядом с ним, опершись на сосновый ствол.

— Вот посоветуй мне. — Я думала, он спросит про Хели, но он спросил совсем о другом. — Как лучше сделать: наврать что-нибудь или не рассказывать вообще? Я имею в виду, в школе. У тебя в этом побольше опыта.

Я задумалась.

— Если остальные поймут, что ты что-то скрываешь, они всеми силами постараются узнать, что именно, — сказала я наконец. — Например, Ванамо устроила мне настоящий ад, когда я вернулась и ничего ей не рассказала.

Особенно Ванамо возмущалась, когда выкрала у меня Хелину барби: «Откуда у тебя настоящая барби от „Х-банды“? Ты же сроду не интересовалась такими вещами! И тебе ни в жизнь на нее не накопить!» Бедной маме пришлось нас разнимать. Папа тоже все время поглядывал на меня подозрительно, особенно ближе к весне. Мама пыталась объединить семью сначала рождественскими подарками, потом совместными походами в баню с бассейном. «Все это буржуйский хлам, — таков был мой приговор. — Идите сами в свою баню, буржуи». Наверное, я несправедлива к своей семье? Но я целый год жила там как в тюрьме, будто не Разбойниковы, а они меня похитили.


Еще от автора Сири Колу
Мы – Разбойниковы

Каникулы у бабушки – самый неудачный из всех возможных планов на лето. Но для Вильи он так и остался планом: ее похитили прямо на дороге. Самые настоящие разбойники. Правда, очень странные. Потому что деньги и прочие традиционные ценности их мало волнуют. Им бы побольше сладостей, еды, одежды, игр и всяких полезных мелочей – вот это правильная добыча. А Вилья зачем? «Пригодится. Слово атамана». И, похоже, Вилье такие каникулы пришлись по душе: погони, приключения, свежий воздух, море и свобода – отличный рецепт незабываемого лета.Одна из самых любимых историй финских детей была удостоена престижной премии Книжного фонда Финляндии, экранизирована и переведена на 17 языков.


Рекомендуем почитать
Однажды прожитая жизнь

Отрывки из воспоминаний о военном детстве известного советского журналиста.


Зеленый велосипед на зеленой лужайке

Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.


Снеговичка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованная школа. Непоседа Лайош

Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.


Картошка

Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.


Подвиг

О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.