Рассказы о дяде Гиляе - [26]

Весть о запрещении «Трущобных людей» быстро облетела литературные круги Москвы. Первым пришел в Столешники к дяде Гиляю Антон Павлович Чехов. Вместе решили — надо ехать хлопотать в Петербург. Помогали дяде Гиляю Глеб Иванович Успенский, Яков Петрович Полонский и старый друг по театру актер Модест Иванович Писарев. Сообща делали все возможное. Часы, обреченные на ожидание, проводил дядя Гиляй в Петербурге у Полонского. Ежедневно сам ходил в Главное управление по делам печати. Его долго не принимали, не хотели разговаривать. К этому времени в Петербург переехал Далматов: пригласили на сцену Александрийского театра. Гиляровский бывал вечерами и у него. Ежедневно писал из Петербурга жене и получал от нее вести из Москвы, сообщала то и дело: «был Чехов», «заходил Чехов». Беспокоился Антон Павлович, ждал новостей. А они были грустными. Полонский добился приема у самых высоких чиновников в Главном управлении печати. Дядя Гиляй записал слова ответа главного цензора: «…Книга производит удручающее впечатление, заставляет слишком задуматься, обвиняет общество в том, что оно создает трущобы». Дядя Гиляй и сам в конце концов попал в Главное управление печати, где ясно дали понять — надежды на выпуск книги, на отмену решения московского цензора нет. Приговор Петербурга был краток: книгу сжечь.

Отпечатано ее было 1800 экземпляров. Только один случайно достался автору. Со временем дядя Гиляй одел его в переплет, темно-зеленый, с золотым тиснением слов: «Гиляровский. „Трущобные люди“».

Книгу жгли в Москве, в Сущевской части.[7] Несколько отдельных страниц пожарные, обманув бдительное око стражи, выкрали и подарили дяде Гиляю. Он вложил их необрезанными в свою. Форзац книги «Трущобные люди» и ее титульный лист, они из простой белой бумаги, со временем заполнены были двумя записями. Одну, краткую, сделал, он сам. После названия «Трущобные люди» четко и ясно вывел: «Обреченные». Другую внес доктор Пясецкий, близкий знакомый Гиляровского, участник русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Несколько пространно он в 90-х годах выразил надежду, что узнают когда-нибудь люди о написанном в книге и постараются исправить такую жизнь. С годами дядя Гиляй сделал к иным рассказам пометки, заменил кое-какие слова, вставил фамилии, названия мест. Хранил книгу всегда под рукой в ящике письменного стола. Владимир Алексеевич систематически дневников не вел — время не позволяло. Лишь иногда, при случае, вносил соображения, факты, которые не хотел забыть, либо в записные книжки, либо просто на отдельных, попавшихся под руку листах бумаги. И можно прочесть на одном из них: «Работал по изучению быта Москвы, трущоб, быта мастеровых, прислуги, вообще бедноты. Об этом и первая книга была, так и назвал „Трущобные люди“. Уничтожили ее в 1888 году. И с той поры бросил писать рассказы, бросил работу над задуманной серией повестей из жизни трущоб, запрещение книги отбило всякую охоту продолжать…»

Прошло время. На страницах газет дядя Гиляй по-прежнему рассказывал о судьбах людей московских трущоб, ночлежек, но собственную жизнь история с первой книгой заметно осложнила.

В ИЗДАТЕЛЬСКОЙ УПРЯЖКЕ

Костер Сущевской части, поглотивший книгу «Трущобные люди», заставил Гиляровского открыть контору объявлений.

В папках с давнишними рукописями, газетными вырезками дяди Гиляя встречаются разноцветные, круглые и квадратные бумажные наклейки. Удлиненными буквами особого типографского набора, словно вязью, на них написано: «Контора объявлений», а в середине четко и ясно: «В. А. Гиляровского».

Причина, которая заставила дядю Гиляя открыть контору, был долг издателям братьям Вернер. Счет по издержкам типографии возрос до двухсот восьмидесяти рублей — для журналиста тех лет сумма более чем значительная. Сотрудничеством в журналах Вернеров «Вокруг света», «Друг детей», «Сверчок» он сумел погасить лишь сорок рублей. Надо было найти средства. Работа журналиста с трудом покрывала ежедневные жизненные расходы семьи.

И возникла в Москве контора объявлений В. А. Гиляровского. Старые москвичи вспоминали, что разноцветные рекламные приглашения воспользоваться ее услугами можно было встретить даже в Кремле. Их нельзя было увидеть только в районах Хитровки, Грачевки, Аржановки, хотя приходил он туда часто, жившим на Хитровке нечего было объявлять.

Контора помещалась в Столешниках. Всю техническую работу — прием объявлений, ответы корреспондентам, выдача квитанций, учет и предвиденье — какая газета будет больше нуждаться в объявлениях, — выполняла Мария Ивановна. Его делом оставался непосредственный контакт с периодическими изданиями, куда заглядывал часто.

Контора Гиляровского просуществовала несколько лет. В квартире ей была отведена самая большая комната. Впрочем, не только ей, здесь же помещалась и редакция «Журнала спорта», который дядя Гиляй начал издавать в 1890 году. Журнал возник не только потому, что долг затягивал петлей. Сказалась любовь к лошадям, к спорту, к степям, сыграл свою роль и случай.

Любил дядя Гиляй лошадей, вечных помощников и спутников жизни человека, чутко реагирующих не только на слова хозяина, но и на его настроение.