Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец - [57]
Посланник сказал:
«Кто много молится ночью – у того лицо светится днём». Он также сказал, что благочестивые придут к Воскресению «с блистающими лицами на престолах света».
52. Абу'ль-Аббас Ахмад ибн Мухаммад ибн Сахль аль-Амули
Современники глубоко чтили его. Он был сведущ в науках анализа и толкования Корана и разъяснял тонкости Корана проникновенно и проницательно. Он был выдающимся учеником Джунайда и общался с Ибрахимом Маристани. Абу Саид Харраз относился к нему с глубоким уважением и говорил, что никто не достоин называться суфием, кроме него.
Передают, что он сказал:
«Уступки привычкам естества отвращают человека от достижения высших степеней духовности» – поскольку естественные склонности – это инструменты и органы чувственного начала (нафс), которое является средоточием «завесы» (хиджаб), а духовное начало (хакикат) является средоточием откровения. Естественные склонности привязаны к двум вещам: к этому миру и его составляющим и к следующему миру и его обстоятельствам. Привязанность нафса к этому миру возникает в силу одноприродности с ним, а привязанность к следующему миру – благодаря силе представления, одноприродности и незнания. Поэтому возникает привязанность к своим собственным представлениям о следующем мире, а не к его истинной форме. Если бы человек на самом деле познал следующий мир, он бы отрешился от всех привязанностей к этому миру; природное начало утратило бы всё своё влияние на него, и он открыл бы для себя духовные материи. Невозможна гармония между следующим миром и человеческой природой, пока последняя не будет упразднена, ибо «в следующем мире – то, что непостижимо сердцем человека». Значение (хатар) следующего мира – в том, что путь туда полон опасностей (хатар). Наши представления (хаватир) немного стоят. Как может человеческая природа получить правильное представление ('айн) о следующем мире? Ведь с помощью силы представления невозможно познать его реальность.
Очевидно, что наши природные способности могут иметь дело лишь с понятием (пиндашт) следующего мира.
53. Абу'ль-Мугис аль-Хусейн ибн Мансур аль-Халладж
Это был влюблённый и упоённый приверженец суфизма. Ему были присущи глубокий восторг и высота духа. Суфийские шейхи по-разному относятся к нему; одни его отвергают, другие одобряют. Среди последних Амр ибн Усман аль-Макки, Абу Якуб Нахраджури, Абу Якуб Акта, Али ибн Сахль Исфахани и др. Его также принимали Ибн Ата, Мухаммад ибн Хафиф, Абу'ль-Касим Насрабади и все современные суфии.
Есть и такие, которые воздерживаются от вынесения о нём своего суждения, например Джунайд, Шибли, Джурайри, Хусри.
Некоторые обвиняют его в магии и т. п., но в наши дни великий шейх Абу Саид ибн Аби'ль-Хайр, шейх Абу'ль-Касим Гургани и шейх Абу'ль-Аббас Шакани взирают на него с приязнью, и в их глазах он – великий человек.
Наставник Абу'ль-Касим Кушайри замечает, что если аль-Халладж – истинный человек духа, то он не заслуживает отлучения на основании всеобщего неприятия. А если он отлучён самими суфиями и отринут Истиной, то не заслуживает похвалы на основании всеобщего одобрения. Поэтому мы оставляем его на суд Божий и чествуем в согласии с приметами Истины, которые, как мы знаем, были ему присущи.
Надо сказать, лишь немногие шейхи отрицают совершенство его достоинств, чистоту ето духовного состояния и суровость его аскезы, поэтому было бы неразумно исключить его биографию из данной книги.
Некоторые говорят, что он вел себя внешне как неверный, поэтому они не доверяют ему и подозревают в обмане и магии, считая, что Хусейн ибн Мансур Халладж – это тот самый еретик из Багдада, который был наставником Мухаммада ибн Закарии[93] и товарищем Абу Саида Кармата. Однако Хусейн, о котором мы говорим, – перс и уроженец Байзы. Причина непризнания его шейхами – отнюдь не религиозные вопросы и вероустав, а его поведение и образ действий. Сначала он был учеником Сахля ибн Абдаллаха, которого он оставил, не испросив дозволения, чтобы примкнуть к Амру ибн Усману, от которого он также ушёл без дозволения, желая примкнуть к Джунайду, но тот не принял его. Вот за что шейхи осуждают его. Осуждение поведения Халладжа никак не затрагивало его принципов. Вот что сказал о нём Шибли:
Аль-Халладж и я – одной веры, но моё безумие спасло меня, а его ум погубил его.
Если бы речь шла об осуждении его веры, разве Шибли сказал бы: «Аль-Халладж и я – одной веры»?
И Мухаммад ибн Хафиф сказал:
Он – человек, которого наставлял Сам Бог ('алим-и раббани).
Аль-Халладж – автор прекрасных работ и аллегорий, блестящих высказываний по богословским и законоведческим вопросам. В Багдаде и соседних областях я видел пятьдесят его работ, некоторые – в Хузистане, Фарсе и Хорасане. Все его высказывания напоминают первые откровения у новичков; некоторые из них посильнее, другие – послабее, третьи отчасти легковесны, четвёртые сложны для понимания. Когда Господь дарует человеку духозрение и тот пытается описать то, что ему открылось по Божьей милости в состоянии восхищённости, его слова невнятны, особенно если он выражается опрометчиво и зачарован сам собой. Поэтому его высказывания малодоступны и уму, и воображению тех, кто слышит их. А люди с большей или меньшей долей искренности говорят: «О, сколь возвышенное высказывание!» – при этом не имея понятия, о чём оно.
