Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец - [105]

– что Его знание не является временным состоянием (халь);

– Его сила не имеет иной опоры, кроме себя самой (салабат);

– Его слух и зрение не обособлены (мутаджаррид) от Него;

– Его речь нераздельна с Ним;

– Он вкупе со Своими свойствами существует от века;

– нет ничего, что не объемлет Его знание;

– все существа полностью зависят от Его воли;

– Он творит, что пожелает, Его желания в Его ведении, и никто более не ведает о том;

– Его повеления непреложны;

– Его друзья смиренно склоняются перед Ним;

– Он – единственный, кто предопределяет, что есть благое и неблагое;

– на Него одного следует уповать и Его страшиться;

– от Него прибыток и ущерб;

– Он один судит, и Его суд – сама мудрость;

– никто не способен достигнуть Его;

– лишь обитатели Рая могут узреть Его;

– такие выражения, как «находиться лицом к лицу» и «лицезреть» (мукабалат у муваджахат), неприложимы к Его бытию, подобное очеловечивание (ташбих) непозволительно;

– Его святые могут наслаждаться Его созерцанием (мушахадат) в этом мире;

– Кто не признает Его таковым, обрекает себя на нечестие.

В начале этой главы я, Али ибн Усман аль-Джуллаби, сказал, что монизм состоит в исповедании единства вещи и что такое исповедание не может существовать без знания.

Сунниты утверждали единство Бога с истинным пониманием; наблюдая проявления творчества и созидательности, они осознали, что мир не может существовать сам по себе. Видя в каждой вещи явные свидетельства её сотворённости (худус), они поняли, что должен существовать Творец, который создал мир – землю и небо, солнце и луну, сушу и воду, всё, что движется и покоится, знание и речь, жизнь и смерть. Для всего этого необходим созидатель.

Отклонив соображение, что созидающих может быть два или три, сунниты заявили, что им довольно одного творца, который является Совершенным, Живым, Знающим, Всемогущим и не имеющим сотоварищей. Ведь совершение [чего-либо] требует по крайней мере одного вершителя, а наличие двух вершителей одного и того же действия предполагает их взаимозависимость. Следовательно, Вершитель несомненно и бесспорно один.

Здесь мы расходимся во мнениях с дуалистами, которые исповедуют свет и тьму, и с магами, которые исповедуют Яздана и Ахримана, и с натурфилософами (таба'иян), чьё исповедание – природа и силы природы (кувват), и со звездочётами (фалакиян), чьё исповедание – семь планет, и с мутазилитами, исповедующими многочисленных созидателей и зиждителей.

Я кратко рассмотрел все эти ложные воззрения в труде, озаглавленном «Ар-Ри'айят ли-хукук Аллах»[151]. Всех интересущихся отсылаю к этой книге и к трудам предшествующих богословов. Теперь обратимся к указаниям шейхов на эту тему.

Передают, что Джунайд сказал:

«Единобожие – это разлучённость вечного с тем, что имеет свои истоки во времени» – то есть не следует рассматривать вечное как вместилище преходящих явлений или преходящее как вместилище вечного. Следует знать, что Бог вечен, а ты – преходящ, и что в твоей бренной природе нет ничего связанного с Ним, и что ни одно из Его свойств не смешано с тобой, и что между вечным и преходящим нет никакого сродства. Это против упомянутых выше[152] взглядов тех, кто полагает, что дух вечен. Когда предполагается, что вечное нисходит в феноменальное или феноменальное привязывают к вечному, не остаётся опоры для вечности Бога и происхождения Вселенной, а это ведёт к материализму (мазхаб-и дахриян).

Во всех проявлениях феноменального явлены доказательства единства Божьего, и свидетельства Божественного всемогущества, и знаки, которые утверждают вечность Бога, но люди слишком небрежны, чтобы желать Его одного или довольствоваться поминанием Его одного.

Хусейн ибн Мансур [аль-Халладж] говорит:

«Первый шаг в единении – упразднение отделённости (тафрид)» – поскольку отделённость – это утверждение своей отделённости от несовершенств (афат), тогда как воссоединённость – это утверждение единства вещей, и потому в одиночестве (фарданият) возможно исповедание иного-чем-Бог, и свойство [отделённости от несовершенств] может быть приписано чему-то ещё помимо Бога. А в единстве (вахданийят) невозможно исповедовать иное-чем-Бог, и единство не может быть приписано ничему, кроме Него. Тогда первый шаг в единении – отринуть сотоварищей (шарик) Бога и отвратиться от примешивания иного (мизадж), ибо примешивание иного на Пути к Богу подобно поиску большой дороги днём со свеветильником (мизадж андар минхадж чун талаб-и минхадж башад ба-сирадж).

И Хусри говорит:

У нас есть пять принципов воссоединения с Богом (таухид): устранённость от преходящих вещей, исповедание вечного, оставление привычного пристанища, отделённость от собратьев, предание забвению того, что известно и неизвестно.

Устранённость от преходящего состоит в ясном понимании того, что временные явления не имеют никакой связи с единством Божьим и что они не способны приблизить к Его святой сущности. Исповедание вечного состоит в твёрдой убеждённости, что Бог всегда существовал, о чём я уже говорил при обсуждении высказывания Джунайда.

Оставление привычного пристанища означает для новопосвящённого отход от привычных удовольствий низшей души и форм этого мира, а для адепта – уход от возвышенных «стоянок», блаженных «состояний» и изумляющих чудес