Расцветающая роза - [11]

— Не хотелось бы тратить время на обсуждения их персон, — несколько нетерпеливо заметил Эдуард, когда она попыталась вернуться к этой теме. — У меня нет сомнений, что Арлетт где-нибудь в полной безопасности и вновь объявится, попытавшись получить свою долю вашего наследства, — добавил он суховато.

А Кэтлин подумала, что это будет одна из причин, по которой та раскроет свое местопребывание. Арлетт имела слабость ко всякой роскоши, она даже непроизвольно потирала руки, когда узнавала, что кто-то близкий отложил денежки про запас. Причем далее, как правило, следовало: ой, одолжи мне, я верну! И никогда не возвращала — даже миссис Браун вынуждена была признать, что Арлетт поступает непорядочно. И при этом никаких эмоций — взять и не отдать. Вот почему Кэтлин серьезно сомневалась, социальный ли статус Паоло ди Рини увлек Арлетт или же он сам.

Дабы поскорее расстаться с этой темой, Эдуард решительно поднялся из-за столика, и, поскольку завтрак был закончен, они вышли из тени в сияющий, залитый солнцем мир.

После полудня они исследовали лагуну в чрезвычайно удобной моторке Эдуарда. Посетили живописный остров Мурано, в миле к северу, где Кэтлин увидала церковь семнадцатого века, которую Эдуард ценил больше, чем собор Святого Марка; и еще более романтический остров Торчелло с замечательным собором, украшенным великолепной византийской мозаикой. Видно, древние венецианцы любили церкви; после их посещения для Кэтлин некоторым отдохновением явился Лидо со своими знаменитыми пляжами. Эдуард сказал, что позвонит ей рано утром, если она не возражает, с тем чтобы покупаться и позагорать перед обедом. А потом отвезет ее в Чиоджу, старинный живописный порт, где он много занимался живописью, — идеальное местечко, чтобы провести праздный послеполуденный досуг…

Кэтлин, уже подзагоревшая и радостная после дня, проведенного в его обществе, сказала, что, вероятно, не сможет отнимать у него столько времени. Он лишь улыбнулся в ответ, пожал ей руку (как красивы его длинные пальцы художника), заверив торжественно, что при желании он охотно идет на жертвы в отношении времени.

Перед тем как вернуться в отель, они выпили по коктейлю в том же самом кафе на площади Святого Марка, и Эдуард настоял, чтобы они поужинали вместе.

— Вы видели Венецию днем, теперь должны увидеть ночью, — говорил он, и его темные глаза не были уже столь загадочно-непроницаемы, что-то в них появилось, что заставляло ее слегка краснеть, и впервые сердце ее заколотилось в предвкушении чего-то чрезвычайно волнующего. Почти небрежно он положил свою руку на ее, с интересом рассматривая аккуратные розовые ногти. — У вас красивые руки, — заметил он вежливо, — вы, наверное, смогли бы хорошо рисовать или заниматься рукоделием.

— Рисовать не умею, — засмеялась она в ответ, — а рукоделием действительно занимаюсь.

— Как-нибудь я дам вам уроки живописи. Знаете что, наденьте, пожалуйста, вечером светлое платье — то, что было на вас вчера, а еще те прелестные жемчужные серьги, они вам идут.

— Они одни у меня и есть, — усмехнулась Кэтлин.

— Вы не любите драгоценности?

— От тети мне достались гранатовое ожерелье да пара браслетов, и еще брошь с камеей. Не думаю, что синьорина Бьянка надела бы брошь с камеей. — Она сама не поняла, зачем это сказала, но он вдруг нахмурился.

— Не важно, что носит Бьянка. Некоторые их фамильные драгоценности превосходны, другие вульгарны; но она не долго останется их владелицей, если Паоло не женится на деньгах.

— А вы не думаете, что она сама решится выйти замуж за деньги?

Ей показалось, что он даже чуть испугался, затем вновь нахмурился и, отшвырнув сигарету, бросил:

— Полагаю, многие женщины жаждут замужества за деньги — даже за не очень большие; их, как и мужчин, можно этим соблазнить. Ну что, я провожу вас в отель?

Глава 4

Первым, кого увидела Кэтлин, войдя в вестибюль отеля, был граф Паоло ди Рини. Он беседовал с привлекательной темноволосой служащей, явно наводя о ком-то справки, затем повернулся и быстро пошел им навстречу, проигнорировав в первый момент Эдуарда.

— Синьорина Браун! — воскликнул он, протягивая руки. — Мы с Бьянкой искали вас повсюду! В отеле сказали, что вы позавтракали, а потом ушли. — Он с неудовольствием посмотрел на Морока. — Видимо, с тобой, Эдуард? Это ты тот «джентльмен», с которым завтракала мисс Браун?

— Я, — ответил Эдуард с вызовом.

Граф Паоло чуточку расслабился, сделав непонятный жест рукой, который можно было расценить как сожаление о людских причудах, потом взял Кэтлин за руки — на этот раз его пожатие было чуть влажным.

— Вы замечательно выглядите, мисс Браун, — Паоло широко улыбнулся, — словно пропитались солнцем. Бывает такое солнце в Англии?

— Никогда, — отвечала она. На самом-то деле она знала, что «пропитанным солнцем» у нее оказался облупившийся кончик носа, да и волосы порядком растрепались, а хорошенькое платьице, надетое утром, немного помялось.

Она приметила у него в петлице — а он сегодня был очень хорош, настоящий владелец старинного палаццо, с аристократическим пренебрежением взиравший на простых смертных, имевших не много прав на существование, — слегка увядшую бутоньерку красной розы, что заставило ее припомнить утренний дар. В некотором шоке — ей в последнюю очередь хотелось, чтобы розы были от него, — она подумала, чистое ли это совпадение, что его бутоньерка точно такая алая роза?!