Раминар - [25]

   Эрикир понимал. Слова Каилары были верны от первого и до последнего, и здесь нечего было возразить. Она права, безусловно, права, но все равно избавиться от плохих предчувствий юноша не мог. Возможно, причиной горечи, разлившейся по жилам, был страх, и это он нашептывал о зловещем исходе предстоящей ночи. Но если причина беспокойства заключалась не в глупом слепом ужасе, если это Предвидение било тревожным колоколом в голове? Что тогда?

   - В случае, если совсем туго тебе придется, позовешь меня, - промолвила Каилара, отсутствующе глядя в окно. Ей было очень жаль парня, вся душа рвалась идти с ним, защитить, не пускать одного. Она любила его, как сына, которого могла бы сейчас иметь, если б судьба не распорядилась иначе, но во имя этой же любви, ради него самого, она не должна помогать. Самостоятельность - отважное чувство, когда осознаешь, что надежда лишь на себя самого - вот путь из детства к зрелости. Эрикир слишком долго уже болтался между этими двумя вехами человеческой жизни. Пора идти вперед. Пора.

   Когда Эрикир, снабженный всем необходимым, а именно: амулетами, травами и накарябанными на восковых дощечках заговорами и инструкциями - покинул дом Каилары, она несколько минут сидела в тишине, думая, правильно ли поступила, отправив парня одного в эту ночь. Ведь она и понятия не имела об истинных возможностях оборотня. Что если он силен и представляет собой серьезную опасность? Прожив в Юрре сорок с лишним лет, Каи утратила настороженность. Отрезвляющий цинизм горожан и базарные фокусы заезжих "магов" притупили ее бдительность, заставили позабыть о годах, проведенных на границе Серых Лесов, и об ужасах, пережитых там. Но ведь они никуда не делись - северные рубежи, патрули вооруженных до зубов рыцарей во главе с чародеем, стрелы и копья с жалами из смертоносной аэрской стали, изувеченные трупы, воронки Ярости, вчерашние соратники, наступающие на тебя, сверкая бледнолунными глазами, лишенными зрачков... Страх и смерть, и потусторонний холод. Холод извне...

   Каилара накрыла ладонью полотняный мешочек, лежавший на столе. В нем Эрикир принес перья совы, оставшиеся после ночного визита. Что ж, времени на посиделки нет. Перья необходимо распознать: может, удастся выяснить, кто таков и с чем пожаловал их хозяин. Подготовка к процедуре и сам процесс могли занять весь оставшийся день. Морока конечно, но проверить неизвестного мага стоит. Как знать, вдруг Эрикиру не обойтись без ее, Каилары, помощи?

   Вечер наступил.

   Может ли кто-нибудь себе представить, как не хотелось Эрикиру возвращаться к себе в комнату! Он продолжал сидеть в общем зале и молил всех богов, чтобы посетители не разошлись слишком рано. Что было для него "слишком рано" он и сам не знал. Пожалуй, всю ночь до самых петухов провел бы он в этом теплом, хорошо освещенном, гудящем голосами зале. Отцу Эри ничего не рассказал. Незачем. Впутывать его в эту историю юноша хотел меньше всего. Днем, сразу по возвращении от знахарки Эрикир развесил над дверью и окнами обереги, рассыпал дурно пахнущие травки в четырех углах комнаты. "Небось, теперь воняет вся так, что, не зажав носа, и не войдешь". Хотелось бы верить, что незваного гостя этот запах отпугнет. На это, впрочем, было мало надежды. А еще мало оставалось времени, разделявшего шумный зал и мертвую комнату, но, как бы ни хотел Эрикир задержать его, оно убегало вперед, ускользало песком сквозь пальцы.

   Посетители разбредались. Остались только двое мужчин, тихо беседовавшие за столиком под лестницей на второй этаж. Кажется, они приехали сегодня утром и остановились в "Синем Винограде" на ночь. Юноша не был в этом уверен, да сейчас ничего и не имело значения, кроме поисков способа задержать их в зале. Может, эти двое и поболтали бы еще часик-другой, если б не было так поздно - время давно перевалило за полночь. Эрикир уже подумывал, стоит ли попробовать предложить им еды, да такой, чтоб готовилась подольше и елась помедленней - рыбу, например, запеченную с тыквой в остром чесночном соусе... Но к его отчаянию один из собеседников как раз вышел из-за стола и теперь поджидал второго, который замешкался, поправляя широкую повязку на голове - под такие убирали волосы мужчины, жившие на острове Кондора. Что-то у него не заладилось, и из-под синей с мутным узором ткани выскользнули и рассыпались по плечам очень светлые, будто седые волосы.

   - Да что ж за!.. Толку от этой шали ни на грош, - мужчина выругался вполголоса, ловко накручивая повязку. Длинный лоскут свесился с затылка и укрыл спину.

   Вероятно, в другой обстановке Эрикир задумался бы, а встречаются ли среди кондорских обладатели шевелюр подобного цвета, но сейчас ему на это было плевать. Внутри все ухнуло вниз при мысли, что последние минуты перед закрытием трактира наступили. Мужчина, наблюдавший возню товарища, обратил внимание на паренька, с обреченным видом таращившегося в их сторону, и смерил его цепким взглядом, сощурив глаза. От пристального интереса Эрикиру стало не по себе. На одном дыхании он поднялся из-за стола и, еле передвигая деревянные ноги, поплелся в обитель кошмаров, которой всего за одни сутки обернулась его комната.