Путевые впечатления. Юг Франции - [47]

Застыв в неподвижности, словно скалы, римляне смотрели, как на них накатывается это бурлящее море; но как только противник оказался в пределах досягаемости дротика, кавалерия рассредоточилась по флангам, а легионы расступились, открывая проход пращникам и лучникам. Туча стрел и камней обрушилась на галлов, однако это был слишком слабый отпор, чтобы остановить наступление подобной людской массы. Войска сошлись, и битва началась: кавалерия — против кавалерии, пехотинцы — против пехотинцев; сшибка была ужасной, а схватка — страшной. Наконец, через час после начала битвы стало казаться, что центр римских войск отступает. Битуит приказал спустить в брешь, образовавшуюся перед его колесницей, собак, чтобы они растерзали побежденных; в ответ на это Фабий приказал своему центру расступиться, и тогда Битуит и его приближенные увидели перед собой слонов. По команде своих погонщиков слоны двинулись вперед по десять в ряд, проникли в самую середину галльского войска, а там, разделившись на четыре группы, бросились в четыре разные стороны, сокрушая все на своем пути и топча людей, словно колосья. И в ту же минуту собаки, движимые естественным для зверей инстинктом, который заставляет их нападать скорее на животных, чем на людей, кинулись на слонов. Придя в ярость от укусов, слоны бросились врассыпную куда попало, хватая и сокрушая без разбора людей, лошадей и собак и издавая крики, перекрывавшие шум схватки, подобно тому, как звуки грома перекрывают гул океана.

Воины Битуита впервые в жизни видели этих страшных животных; впрочем, они знали о них благодаря преданиям: их деды видели, как Ганнибал вел к Альпам сорок слонов, и рассказывали о них своим детям и внукам с суеверным ужасом, который те сохранили; вот почему, не зная, как сражаться против них, воины не осмеливались оставаться на своих местах; к тому же их лошади, не в силах перенести ни вида, ни запаха слонов, вставали на дыбы, круто поворачивались и убегали, унося с собой всадников. Какое-то время равнина походила на огромный цирк, где люди, лошади, собаки и слоны истребляли друг друга. И вскоре в рядах галлов воцарилось смятение; они кинулись к мостам — своему единственному пути отступления, но наплавной мост был построен не очень надежно: его цепи разорвались, настил провалился, и люди и лошади стали падать в лодки. Переполненные лодки погружались в воду, ничем не поддерживаемый мост развалился; и тогда толпа хлынула к другому мосту. Римляне собрали слонов и двинули их на эту людскую массу. Сто двадцать тысяч человек, согласно Титу Ливию, или сто тридцать, согласно Плинию, а возможно, сто пятьдесят, согласно Павлу (Эрозию, полегли на тесном пространстве, едва достаточном для того, чтобы вместить такое количество погибших, и протянувшемся от подножия горы до Изера. Сам же Битуит пересек Рону вплавь — без своих воинов, без слуг, в сопровождении лишь двух собак, и вернулся в горы, оставив в руках врагов свою колесницу и свой плащ.

После этого Фабий и Домиций воздвигли на вершине горы два храма: один — в честь Марса, другой — в честь Геркулеса, а также колонну, увенчанную трофеем из оружия, отнятого у галлов.

«Вещь неслыханная, — говорит Флор, — так как до этого римский народ никогда не попрекал поверженных врагов своей победой»: «Hie mos inusitatus fuerit nostris, nunquam enim populus Romanus hostibus domitis victoriam suam expro-bravit».[27]

Наш завтрак был окончен, поле сражения осмотрено, и мы спустились со святой горы; затем мы перешли на другой берег Роны по первому подвесному мосту, построенному во Франции, и оказались в Турноне, у подножия замка герцога де Субиза.

Увидев это старое, наполовину разрушенное здание, я сделал все что мог, чтобы выведать у сторожей какие-нибудь предания о воинской доблести или поэтические сказания, но то ли они их не знали, то ли забыли, то ли в самом деле никаких значительных событий здесь не происходило, местные жители оказались такими же немыми, как развалины замка. Что же касается Турнона, то я вынужден придерживаться тех сведений, какие приводит Григорий Турский. Речь идет о том, как огромная скала, примыкавшая к горе и лежавшая на слое глины, соскользнула со своего основания, упала в Рону и, перегородив ее течение, вынудила реку совершить изгиб: отсюда и слово «Турнон». Передаю моим читателям этот каламбур шестого века в том виде, как я его слышал.

Впрочем, замок Субиз возведен на гранитной основе, объяснить присутствие которой на берегу реки чем-либо, кроме версии Григория Турского, весьма трудно.

Тем не менее, поскольку становилось поздно, мы предоставили решать вопрос, касающийся геологии, тем, кто обладает большей ученостью, чем наша, и отправились в Баланс. Через два часа ходьбы мы добрались до скалы Глен, которую не раз пытались убрать из Роны, так как она мешает судоходству. Этот камень — остатки замка Глен, осажденного и захваченного Людовиком IX. «Ибо, — говорит автор хроники его царствования, — владелец замка избивал, грабил и облагал чрезмерно высокими пошлинами всех, кто проходил через его замок или рядом с его замком».