Путешествие в зазеркалье - [2]

— Что-то произошло?

— Произошло…? — дядя поправил очки. — Великое открытие мира! Я изобрел ее!

— Изобрел… что?!

Я осторожно стал отодвигаться на дальний край дивана.

— Машину пространства!

Вспомнились слова моего отца, брата дяди: «Рано или поздно от работы у Артура поедет крыша». Похоже, пророчество сбылось.

— И как, работает? — спросил я, миролюбиво улыбаясь: в первую очередь больного надо успокоить.

Дядя потер руки:

— Ее надо проверить, и немедленно. Мне нужен ассистент.

Мне почему-то не понравилось последнее слово «ассистент», уж больно зловеще оно прозвучало.

— Ты поможешь мне?

В глазах дяди, увеличенных очками, блестели сумасшедшие зайчики. Я понял, что лучше не перечить.

— Конечно, — пробормотал я, неохотно поднимаясь с дивана. — Что нужно делать?

Создалось такое ощущение, что сейчас меня отведут на эшафот под гильотину. Дядя сцапал меня за рукав — не вырвешься — и потащил в лабораторию. По дороге он что-то пытался объяснить, но я плохо понимал:

— …Методом искривленного поля может возникнуть интерполяция пространственно-временного континуума…

— Да, да, — я кивал головой, вспоминая, что в лаборатории имеется телефон и «скорую» можно вызвать оттуда.

— …И после интерполяции константы, испытав побочный эффект диффузорного спектра атомной энергии ядра, я проинтегрировал дифференциал шестого порядка в одном из рядов Фурье…

Мы пришли в лабораторию. Дядя протащил меня мимо столика с телефоном вглубь, к испытательным стендам. Мое внимание привлек зеркальный трельяж.

— Вот, — дядя с гордостью демиурга указал на зеркала, — это она.

Я посмотрел на отражения: мое и дяди. Дядино не понравилось. Несчастный, я подмигнул ему, чтобы приободрить. Его выпустят, но не скоро, чего доброго, и дачу закроют.

— Это твоя машина пространства? — спросил я, чувствуя, что краснею.

— Сейчас проверим ее в работе, — пробормотал дядя, возясь с пультом, больше похожим на музыкальный синтезатор.

Я слышал, что с психически нездоровыми людьми лучше не спорить и во всем соглашаться. Бедный дядя, мои глаза защипали навернувшиеся слезы.

— Смотри в зеркала, — приказал он.

Я посмотрел и увидел себя — растерянного и унылого. Надо срочно отыскать предлог, чтоб выйти из лаборатории и позвонить в «скорую помощь».

— Повернись.

Дядя повесил на мою шею медальон на шелковой нитке:

— Это искатель, чтоб я мог тебя найти.

— Я хочу пипи, — страдальчески вымолвил я.

— Перестань, там сходишь.

— Где?

— Не бойся, — он похлопал меня по плечу, — ты прославишься как Гагарин, ты будешь первым испытателем машины пространства. Пионер-разведчик. Галилео Галилей и Исаак Ньютон в одном лице.

— Скорее всего, Джордано Бруно, — буркнул я.

— Почему?

— Потому что он стал жертвой своих идей.

— Не говори глупостей. Я уже ввел программу, этот мир рядом. Мне понадобится около часа, чтобы окончательно наладить машину и вызвать тебя обратно. Ничего с тобой не случится, а впечатлений останется на всю жизнь. — Здесь он как в воду глядел.

— Может, лучше завтра или после обеда?

— Вернешься — устроим банкет. В холодильнике должно быть шампанское.

— Давай, на посошок?

— Не болтай. Приготовься. Смотри! — Дядя толкнул меня и бросился к пульту.

Я оглянулся — что-то происходило с зеркалами, амальгама помутнела и растаяло мое изображение. По поверхности зеркал, как по воде, прокатилась рябь, они стали матовыми, сильно запахло озоном.

— Иди же! — закричал дядя.

— Куда? — ошарашено спросил я.

— Прямо, прямо в зеркало шагни! — кричал дядя.

— В зеркало?

— Идиот! — завопил дядя. — Быстрее! Я включаю на максимум. Ну же!

Зеркала загудели и завибрировали. Боже, что я делаю? Я подошел к зеркалу вплотную, над ним аурой дрожал золотой круг света.

— Вперед! — кричал дядя.

— Ты убьешь меня! — гаркнул я в ответ и, как зачарованный бандерлог под взглядом удава Каа, шагнул в зеркальную муть.

Я ожидал, что разобью проклятые зеркала или меня шандарахнет током, но я попал во тьму и пустоту. Потеряв под ногами опору, я упал грудью вперед, последней мыслью было: «Черт возьми, что он изобрел?»

Падать пришлось невысоко и недолго, я зарылся лицом в песок. Осторожно открыл глаза, сплюнул белую пыль. Солнышко-ведрышко висело в зените и ощутимо припекало.

— Значит, она работает, — сказал я, вытирая рот.

Надо мной выросла чья-то тень, и меня огрели палкой между лопаток.

— О какой гостеприимный новый мир! — воскликнул я, вскакивая на ноги.

— В чем дело?

Передо мной красовался импозантный и колоритный тип: на ногах сандалии с запутанной системой ремешков; бедра прикрывает тряпка, похожая на шотландский кильт. На поясе у него висел короткий меч. Широкая грудь обнажена и блестит. От кожи исходит разящий наповал запах ароматного масла. Мне понравился шлем, украшавший голову, с конским хвостом и забралом. Я видел похожие в книге Куна «Легенды и мифы Древней Греции». В руках молодец держал круглый щит и короткое копье, которым меня так немилосердно стукнул.

— Неужели это ближайший мир? — спросил я себя и не очень хорошо подумал о дяде.

— Иди в колонну, — бросил тип. — И больше не думай бежать, если не хочешь поплатиться головой.

— О-кей, — миролюбиво ответил я. Подумал, раз в гостях у древних греков — надо уважать обычаи. Я рысью побежал в сторону колонны после того, как меня укололи чуть ниже поясницы. Длинная вереница людей молча и без любопытства наблюдала мое приближение. Люди стояли на брусчатой дороге, начинающейся от мола с причалом, где на темно-синих волнах грациозно покачивались гордые триеры. С той стороны доносился базарный шум и гам. А вела дорога к каменным стенам города.