Путешествие в страну миражей - [77]

— Но ведь… — она замолчала, не зная, как сказать. Но начальник понял.

— Самое большое — выговор получу. Потом разберутся, спасибо скажут…

Приказ с выговором пришел раньше, чем ожидали. А следом другой, предлагавший перевести Надю с Ясхана. Иомудский прочитал их, запер в сейф, никому не показав.

Каждый день он приезжал на буровую, весело улыбался Наде в ответ на ее вопросительные взгляды. И подолгу смотрел, как хлопотали рабочие над широкой треногой, установленной над буровой скважиной. Бурили вручную: в песке это удобнее. Инструкция разрешала такое бурение на глубину, не превышающую 30 метров. Караш Николаевич видел, что трубы ушли далеко за 50, и не останавливал работ: скважина все не доходила до соленых вод.

Как-то воскресным утром из Казанджика примчался шофер со страшной вестью: едет комиссия. Надя прикинула: дорога нелегкая, комиссия прибудет на Ясхан не раньше полудня.

— Машина в порядке? — спросила у шофера. — Собирайся, поедем отдыхать. Имеем мы право на отдых?

— Ясное дело…

Геологи уехали на озеро Каратегелек, расположенное неподалеку в узбойской старице, целый день жарили шашлыки, пели песни и танцевали под радиоприемник. И Надя тоже пела вместе со всеми, хотя на душе у нее было совсем не весело. Успокаивало одно — ничего хорошего комиссия все равно сказать не могла.

Она убедилась в своей правоте в тот же вечер, когда, вернувшись в лагерь, узнала, как сердились члены комиссии, увидев, что поиски воды продолжаются, как в сердцах называли это растратой государственных денег…

Пока до Ясхана дошло очередное строгое предписание, Надя успела собрать дополнительные сведения о месторождении. Если прежде она могла только предполагать, то теперь твердо говорила: вода есть. И когда снова поехала в Ашхабад на «суд знатоков», то уже повезла с собой проект на изыскательские работы в районе Ясхана.

«Суд знатоков» был суровым. Солидные дяди, многих из которых она никогда прежде и не видела, со снисходительным выражением лица задавали все те же вопросы:

— А много ли там воды?

— А откуда она взялась?..

Надя с трудом сдерживалась, молчала. «Пусть решают, как хотят…»

— Хватит разговоров!

«Кто это сказал? Матвеев? Главный инженер управления?..»

Надя замерла, ожидая, что он еще скажет.

— Хватит! Что мы задаем все те же бесплодные вопросы? Проект-то ведь интересный. К тому же денег просят совсем немного. По-моему, надо утвердить проект, пусть работают…

«Нет, она определенно счастливая! Хотела ведь уехать из Туркменистана, а ей попался отчет с этим заманчивым подземным морем. Могли ведь и другому кому дать на обработку. И тогда другой гидрогеолог непременно обратил бы внимание на обилие пресной воды в недрах… — Надя нетерпеливо помотала головой от этой мысли. — И с отчетом повезло, и вот теперь…»

На Ясхане Надю встречали как победительницу. Был праздник, шумный и веселый, каких не случалось с тех пор, как прекратились работы на Главном Каракумском канале. А уже на другой день отряд буровиков отправился в сыпучие пески, чтобы узнать, что скрывают недра там в двадцати километрах от Ясхана.

Метр за метром вдавливались трубы в сыпучий песок. И вот уже можно сделать вывод: пресноводный слой — восемьдесят метров, ниже — подушка соленой воды, которая лежит на мощном слое глины. И из Ашхабада тоже пришла хорошая весть: назначен новый начальник геологического управления — Симаков Анатолий Никитович, которого Надя считала своим сторонником. Теперь геологи на законном основании зондировали пустыню, оконтуривали водоносные площади, устанавливали дебиты воды по скважинам. Когда-то им говорили: если дадите двадцать литров в секунду, будете более чем молодцы. Они дали двести пятьдесят. Нигде во всем Туркменистане не пили такой вкусной воды, как на Ясхане, нигде не купались в таких «жемчужных» ваннах. Воды было много для небольшого экспедиционного отряда. Ее не жалели, потому что все равно приходилось откачивать, чтобы замерить расход, сделать необходимые расчеты по запасам.

Но однажды пришло то, чего Надя с тревогой ждала: на сороковой день из специально поставленной на откачку скважины вместо пресной потекла соленая вода. Пресное море в пустыне было разведано: площадь — две тысячи квадратных километров, объем — десять миллиардов кубометров. Клад был в руках, но он оказался под замком.

Это были, пожалуй, самые напряженные месяцы ее ясханской эпопеи. Ашхабад — Москва — Ясхан… Надя металась по этому треугольнику, искала ученых, когда-либо встречавшихся с подобной проблемой, перерывала горы литературы в научных библиотеках. Американцы, например, кое-где копали в водоносном слое горизонтальные галереи. Но то было на глубине три-четыре метра, а у нас в десять раз больше. Голландцы, не мудрствуя особо, просто качают пресную воду, а когда подступает соленая, забрасывают скважину, бурят новую. Но там подземные воды пополняются из рек, а в пустыне линза неподвижна, эксплуатировать ее таким способом — значит перемешать пресную воду с соленой и уже через год-два погубить месторождение…

Прецедента не было. Его требовалось создать.

Помог известный географ и один из первых в стране знатоков пустыни — Владимир Николаевич Кунин. Он связался со Всесоюзным научно-исследовательским институтом гидрогеологии и инженерной геологии и нашел специалистов, готовых взяться за разработку новой методики.