Путешествие в страну миражей - [36]

И снова — экспедиции. Нечаева забирается в самое пекло Каракумов, потому что ее по-прежнему интересуют растения, живущие в особо неблагоприятных условиях. И по-прежнему своим основным местом работы она считает не письменный стол, не тихую лабораторию, а безбрежные равнины пустынь, где только хилые саксаулы да бурые шары верблюжьей колючки.

Судьба каждого человека — готовый роман, а Нины Трофимовны в особенности. Разговаривая с ней, я вспоминал артистку Любовь Орлову. Шла в Москве такая пьеса — «Странная миссис Сэвидж» с Орловой в главной роли. По сцене ходила тонкая, изящная женщина, хоть и с медлительной шаркающей походкой. Такова была роль. Я думал тогда, что специалист независимо от возраста всегда должен быть в форме, иначе он изменит своему таланту. Быть верным делу — это значит еще и постоянно бороться с самим собой, своими слабостями. Актер, нашедший свой главный образ и желающий подольше пожить в нем, должен сохранять его и внешне. Не знаю, сколько лет было тогда Орловой, но она оставалась милой, живой, обаятельной.

У сильного человека хватает мужества сделать правильные выводы из собственной жизни. Слабый жалуется на объективные условия. Сильный понимает, что служение своему таланту — это повседневное самопожертвование, постоянное подавление своих маленьких желаний ради большой цели…

Читатель, вероятно, уже догадался, откуда взялось это сравнение с артисткой Орловой. Очень уж они похожи, эти две пожилые женщины, и внешним обликом и самоотверженным служением делу. Обычно на седьмом десятке лет и километр пути — путешествие. Нина Трофимовна в свои шестьдесят пять остается верна дальним и трудным дорогам пустыни. А ведь у нее немало и других дел. Она — академик АН Туркменской ССР с кучей обязанностей, и член доброго десятка ученых советов, и ведущая руководительница нескольких научных журналов… Когда ей присвоили звание Героя Социалистического Труда, никто и не удивился, ибо в глазах людей она давно уже была героем, и присуждение почетного звания явилось как бы констатацией очевидного факта…

С таким вот интересным человеком свела меня судьба в первый же день, когда я пришел в Институт пустынь АН Туркменской ССР.

Не так уж много в нашей стране научных учреждений со столь интересной биографией, как у Института пустынь. Созданный в 1962 году, он уже через семь лет был удостоен ордена Трудового Красного Знамени, стал координирующим центром всех исследований по аридной тематике в Средней Азии и Казахстане и начал издавать научный журнал «Проблемы освоения пустынь». Каждый год здесь встречают делегации иностранных ученых и провожают своих сотрудников в дальние зарубежные командировки. И не было еще ни одного приезжего журналиста или писателя, который не пожелал бы пройтись по лабораториям института. Со всех концов земли сюда идут посылки и письма: ученых интересуют работы, проводимые в институте. Потому что пустыни и полупустыни занимают четверть суши, площадь их (при активной помощи человека) постоянно увеличивается.

Я имел неосторожность задать сотрудникам института слишком общий вопрос: над какими проблемами они работают? И передо мной оказались горы подшивок, книг, брошюр: каждый год здесь публикуется до сотни научных работ, в том числе по пять-шесть монографий. Попытавшись разобраться в них, я понял тщетность своих надежд и пошел по длинному коридору, увешанному фотографиями, привезенными из экспедиций. И так, шагая вдоль стендов, добрался до очень заинтересовавшего меня издания, висевшего на стене. Да, это была стенная газета «За освоение пустынь», сделанная на уровне всех других научных работ института. И я долго стоял перед ней, переписывал в блокнот «филиппики» в защиту природы.

«…Миллионы лет прогрессировала жизнь на Земле и, наконец, достигла своих высот, создав мыслящее существо. И это существо результат биологического прогресса, качественный скачок из количественного нагромождения органики, это средоточие логики, призванное восторжествовать над хаосом стихий, повело себя отнюдь не логично. Став «царем природы», человек начал уничтожать то, что создало его самого, — биологическое разнообразие. Миллионы лет Земля накапливала богатства, человек расходует их за века, даже за десятилетия. И не столько расходует, сколько растранжиривает. Планету может потрясти новое оледенение — оледенение душ, ибо, как говорил Стефан Цвейг, «судьба всякого фанатизма в том, что он обращается против самого себя…».

Из стенгазеты я узнал, что в институте работают больше ста женщин — без малого половина сотрудников. Поэтому многие заметки обращались прямо к ним.

«…Пустыня беспощадна. Если вы заблудились, прежде всего попытайтесь найти мужчину, который уберег бы вас от невзгод. Если не удалось, назло мужчинам откажитесь от этой затеи. Но как обычно — не теряя самообладания. Вы отстали от товарищей и забыли, откуда пришли? Вернитесь обратно по своему следу. Если ветер засыпал следы, ориентируйтесь по ветру. Не могли же вы забыть, с какой стороны падали на глаза волосы, когда шли с базы.

Ни в коем случае ни от кого не прячьтесь, наоборот, старайтесь всем попасться на глаза. Поэтому лучше ходить по гребням гряд. Кстати, оттуда и дальше видно. В пасмурную ночь производите как можно больше шума, лучше самого нечеловеческого. Это взволнует всех чабанских собак в радиусе десяти километров, которые привлекут внимание чабанов. Кроме того, шум отпугнет тех, кого вы сами боитесь. От страха хорошо помогает пение. В тяжелых случаях рекомендуется и поплакать. Но в меру, чтобы потом опять немного попеть.