Пуля для полпреда - [19]

– А критерии?

– Социально-экономические факторы, климат, уровень преступности, качество образования и медобслуживания, экология, общественный транспорт, жилищная инфраструктура, степень личной свободы населения, межэтнические отношения. Исследование проводило всемирно известное консультационное агентство «Уильям Мессерер».

– А где живется лучше всего?

– В Ванкувере, Цюрихе, Вене, Берне, Сиднее, Женеве, Окленде, Копенгагене, Хельсинки, Амстердаме.

– Ха! Из десятка городов три находятся в маленькой Швейцарии! А как же европейские столицы?

– Париж занял двадцать третье место. Лондон – только тридцать четвертое: в основном подвели климат и вечные пробки на дорогах. Правда, в Нью-Йорке жить еще хуже: «столица мира» получила незавидное пятидесятое место. Москва и Питер в списке пятидесяти лучших не оказались. Как не оказались, впрочем, и среди пятидесяти худших.

– Что тоже приятно.

– Да. Зато среди этих худших шесть городов находятся на территории бывшего СССР.

– А самый худший?

– Браззавиль, столица Конго. Но наши-то предки, к счастью, поголовно стали на цивилизованный путь еще два-три поколения назад, так что участь конголезцев нам, наверное, не грозит. Впрочем, я не открываю Америку – просто напоминаю то, что вы сами прекрасно знаете. Потому напоминаю, что вы предпочитаете не думать о том, почему живете хуже других, проблема представляется вам неразрешимой. Человеку, как известно, вообще свойственно бессознательно подавлять нежелательные мысли – это основа психического здоровья. Если мне удалось вас встряхнуть и повернуть к вопросу беспросветного существования нашего обывателя лицом, давайте обсудим, так ли уж он неразрешим. Конечно, есть вещи, о которых очень трудно договориться, все страдают, но поделать ничего не могут. Например, нельзя быстро выйти из кинотеатра по окончании сеанса. Разве что зал целиком заполнен военнослужащими – организованный культпоход. Командир отдаст им приказ: «На первый-второй рассчитайсь, первые номера – левое плечо вперед в правый выход…» – и они выйдут быстро. Но почему-то никто им не завидует. Вот. Но кроме таких вопросов есть другие, о которых можно и нужно договариваться, в частности с властью. Власть, естественно, этого не хочет. Она никогда и нигде этого не хочет – по своей природе. Но там, где нас нет, она вынуждена это делать через не хочу. И потому там хорошо. Желаете знать, как в наших условиях ее заставить?

– Избиратель хочет! – подтвердил Турецкий.

– Для этого, господин избиратель, вам придется поработать головой. Выслушать определенную теорию и разобрать примеры. Сначала нейтрально-удаленные, чтобы без эмоций. Это необходимо, потому что одного вашего «жизненного опыта» недостаточно, чтобы понять, как функционирует нынешняя государственная система и как на нее влиять. И только когда теоретический материал будет усвоен, перейдем к вашим насущным и конкретным. К животрепещущим. Еще раз спрашиваю: готовы пошевелить извилинами, господин избиратель?

– Да! Даешь! Да пошел он! Пива налей! – изобразил Турецкий шум толпы.

– Те, кто все знают, пусть сходят за пивом. А остальные пусть слушают. Значит, главный тезис: сегодня решающее влияние на нашу жизнь оказывает большой бизнес. Значительную часть олигархов мы никогда не видели, не только вживую, но и по телевизору. Разумеется, это не означает, что их не существует. Или что наши интересы не пересекаются. До недавнего времени шел процесс формирования ядер промышленно-финансовых групп. Соответственно, олигархи сидели в своем гнезде – в Москве, а страна, как заботливая мать, их выкармливала. Из регионов вывозилась прибыль, но наших птенцов региональный имидж не заботил, их заботил процесс отраслевого раздела сфер влияния. Теперь они стали на крыло и начали поход в регионы, чтобы отраслевой раздел дополнить территориальным. Поскольку местная власть тоже кое в чем поднаторела, она не продается за три копейки первому встречному московскому дяденьке, а стремится оторвать ото всех побольше. Так и выгоднее и надежнее: никто не скажет, что губернатор, полпред президента или кто-то еще продался с потрохами.

– Дмитрий, можно покороче?! – взмолился Турецкий. – Так мы никогда до сути не дойдем! Избиратель начинает вас не понимать.

– Тем хуже для избирателя, – обиженно пожал плечами Голик.

– Примите во внимание неурочный час. Избиратель туго соображает. Давайте примем новую вводную: народ вам поверил и дальнейшие теоретические построения необязательны. Берите быка за рога!

– Ну если учесть ранний час… Ладно. Наша задача принять участие в торге между местными властями и олигархами, чтобы и нам чего-нибудь перепало. Тем более это чего-нибудь мы же своими руками и будем создавать. В Златогорске власть олицетворяют три фигуры: губернатор Михаил Игнатьевич Соловьев, новый президентский полпред Сергей Шангин и директор предприятия No 1 – медеплавильного комбината – Эдуард Сидорович Бутыгин. У каждого в торге с олигархами свой интерес.

Соловьев – типичный номенклатурный политик, ничем не выдающийся. «Правитель слабый и лукавый». Держится только за счет того, что нынешний политический режим – бюрократический по своей природе и опирается именно на такого рода людей. Не будь конкурента со сравнимым административным ресурсом, он мог бы почивать на лаврах. Но конкурент есть – Бутыгин. Соловьеву нужны деньги, деньги и громкие инвестиционные проекты, иначе он выборы проиграет. Беда его в том, что значительную часть денег он получает от медеплавильного комбината – то есть в вотчине своего основного конкурента, и крупный инвестиционный проект, способный поднять его рейтинг, возможен как раз на этом самом комбинате, то есть рейтинг Бутыгина он поднимет еще больше. В общем, Соловьеву не до отстаивания интересов избирателей – самому б кто помог. Единственное, что может его спасти в смысле денег, – принятие проекта о размещении на территории Златогорской области предприятий по переработке тех самых ядерных отходов, которые мы с легкой руки наших парламентариев вот-вот начнем ввозить. Тогда инвестиции потекут рекой, можно будет абстрагироваться от Бутыгина, но как к этому отнесутся избиратели, это еще бабушка надвое сказала.