Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России - [16]
Эпидемия «реформ» докатилась и до российской сельскохозяйственной глубинки, где отсутствие проблем с продовольствием позволяло выживать и в худшие времена. В январе 2000 г. один канадский журналист решил оценить плоды деятельности канадских миссионеров, по примеру США взявшихся переделать крупные российские колхозы в маленькие семейные фермы и с этой целью приехавшие в Россию. Вот что он обнаружил: «Канадцев давно уже нет. Как, впрочем, нет и скота, засеянных полей, тракторов и даже крыш и стен коровников. Здания стоят пустые и разграбленные… Большинство ферм или закрыто, или дышит на ладан… Поля заросли сорняками и кустарником. Урожая не было уже два года».
Когда 17-летнюю девушку из российской глубинки спросили, о чём она мечтает, в связи с наступлением нового века, она ответила устами десятков миллионов россиян: «Двадцать первый век? Трудно говорить о двадцать первом веке, когда сидишь и читаешь при свечах. Какой двадцать первый — у нас девятнадцатый век!»>{83}.
В этой трагедии посткоммунистической России можно увидеть черты и старого, и нового. Ельцинские «молодые реформаторы» не раз заявляли, что выполняют историческую задачу модернизации России. В этом отношении, они являлись продолжателями старой традиции. Попытки модернизировать Россию сверху («догнать и перегнать Запад») неоднократно предпринимались российскими правителями от царей до комиссаров. Иногда это были относительно безболезненные попытки, иногда модернизация шла «через катастрофу»>{84}. Но никогда прежде этот процесс не приводил к утрате самого статуса современной страны.
Для американских учёных трагедия России имела ещё одно значение, полное скрытой иронии. Теории и концепции модернизации уже много лет являются преобладающими в академическом россиеведении. Транзитологи, в этом смысле, тоже — наследники старой традиции>{85}. При всей новизне терминологии и стремлении предстать новой социальной наукой, транзитология на самом деле есть лишь современная версия тех самых старых подходов, выразившаяся в формуле: «российская модернизация = переход к капитализму и демократии американского типа».
И вот теперь выясняется, что транзитологи — учёные и журналисты, в одинаковой степени, — проглядели самое важное в истории России с 1991 г. и одновременно абсолютно противоположное тому, что они собирались изучать и освещать, — постепенный и неуклонный процесс демодернизации страны. Итогом стало россиеведение и россиеведение без России.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Русские полагают, что их политика обречена вечно маяться в поисках ответов на два проклятых вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?» В конце 90-х гг. американские политики и учёные тоже были заняты ответом на вопрос «Кто виноват?», но в их собственной версии: «Кто потерял Россию?» и выдвигали взаимные обвинения. Однако вряд ли кто-нибудь из них был заинтересован задать второй вопрос: что же нужно сделать, чтобы положить конец той деятельности специалистов по России, которая уже нанесла такой большой урон?
А ответ простой. Журналисты и учёные, чьи работы выглядят достаточно обоснованными, должны перестать создавать образ России, «которая нам нужна». Конечно, они делали это и раньше (я отмечал это в предисловии), причём неоднократно в течение XX века>{86}. Однако на сей раз результат оказался гораздо более серьёзным: абсолютно неверные, но общепринятые оценки и анализ положения дел в стране, обладающей ядерным и прочими видами оружия массового поражения.
Чтобы рассеять эти не только неверные, но и опасные убеждения, необходимо сделать, по крайней мере, три шага. Для начала журналисты и учёные должны дистанцироваться от американской политики и любых консенсусов по российской проблеме, какими бы широкими они ни были. Повар должен потакать вкусам клиентов, но учёные и журналисты не повара, демократическая культура предполагает их независимость от общественных аппетитов. Однако в 90-е гг. многие из них предпочли отказаться от своей подлинной миссии в угоду миссионерству>{87}.
Вторым шагом учёные и журналисты должны избавиться от псевдо-экспертов, в особенности тех из них, кто относится к России, как к любой другой стране, не считаясь с её историей, видит в ней просто «лабораторию» для испытания своих теорий>{88}. (Без сомнения, должно быть что-то особенное в стране, в которой и коммунизм, и капитализм оказались полностью дискредитированными за какие-то 80 лет) Среди тех, кто мнит себя экспертами, представители двух профессий сыграли особо пагубную роль в 90-е гг.: теоретики-экономисты и финансовые инвесторы. И те, и другие напоминали тех экспертов по вооружениям из другой эпохи, которые считались «советологами» лишь на том основании, что Советский Союз обладал вооружениями.
